Река судьбы
Шрифт:
— Меня зовут Генриетта Чепмен. Я бывшая супруга Сайласа Хепберна, — представилась она и шагнула вперед.
— Да?! А откуда вы меня знаете?
— Один из сотрудников гостиницы сказал. Насколько мне известно, вы были обручены с моим бывшим мужем.
Франческа колебалась.
— Да, — сказала она, — но совсем недолго.
— Вам повезло, — заметила Генриетта. — Я хотела извиниться за любые беспокойства, которые мой бывший супруг мог причинить вам или кому-то из членов вашей семьи. Я в Эчуке всего несколько дней, но уже столько всего наслушалась о том, сколько горя этот человек причинил
— Очень благородно с вашей стороны, — проговорила Франческа. — Но вы не можете отвечать за то, что он сделал. Сомневаюсь, что на него кто-нибудь мог повлиять.
— Бог свидетель, я пыталась, но в конце концов мне пришлось признать поражение и бросить его. После этого я жила в Мельбурне. Я работала в женском приюте, в Малверне.
— Я училась в Малверне.
— Ну, тогда вы должны знать приют на Барнаби-стрит.
— Я знаю эту улицу. Она находилась недалеко от моей школы.
— Какое совпадение! Приюту всегда нужна помощь, и они, к счастью, очень мило отнеслись к моим детям. Вы никогда бы не поверили, как много женщин и девушек обращаются в приют. Если я останусь в Эчуке, то открою здесь подобное заведение. Брошенные женщины, или одинокие, или оступившиеся часто заканчивают в публичных домах. Я уверена, они бы не попали туда сами, если бы им было куда идти.
— Вы правы, — сказала Франческа, подумав о Лиззи. Она вздохнула. — Я хочу быть с вами честной, Генриетта, и признаться, что у меня не было намерения выходить замуж за Сайласа.
— Правда? Зачем тогда вы с ним обручились?
— Я знаю, что это был обман, но я сделала это ради отца, который должен был вернуть долг Сайласу, но не мог найти работу, так как Сайлас постоянно ставил нам палки в колеса.
— Если хотите, то можете пожить в одном из номеров на верхнем этаже, — предложила Генриетта. — Я вам буду очень рада. Они все пустуют.
— Вы так добры!
— Это меньшее, что я могу для вас сделать. Но вам придется самим за собой ухаживать. Сейчас я держу только одну уборщицу, которая поддерживает гостиницу в должном состоянии, пока я не выясню, что случилось с Сайласом.
— Я поговорю с мужем, но, скорее всего, он не согласится.
— Ничего страшного. Я понимаю. Я просто хотела, чтоб вы знали, что всегда можете на меня рассчитывать.
— Спасибо, Генриетта.
Джимми постучал в дверь дома номер пять по улице Хамфрис-стрит, где Майк Финнион снимал раньше комнату у миссис Уэтбери. Входная дверь была открыта, и из прихожей доносился слабый запах жареного лука. В дальнем конце коридора появилась женщина.
— Кто там? — крикнула она.
— Здравствуйте! — крикнул ей Джимми в ответ.
— Комната уже занята, если вас это интересует, — поспешила сообщить миссис Уэтбери.
— Я просто хотел узнать, не получали ли вы каких-нибудь вестей от Майка Финниона?
— А почему вас это интересует?
Джимми почувствовал, что она не хочет с ним разговаривать на эту тему.
— Я переживаю за него.
— Я
— Пожалуйста, если вам что-нибудь известно, скажите мне. Я буду вам так признателен, — взмолился Джимми. Он должен был знать, жив Майк или мертв. От этого зависела жизнь многих людей.
— Когда Майк исчез, он должен был мне плату за неделю, — процедила хозяйка.
Джимми подумал, что она намекает, что, если он ей заплатит, она скажет ему все, что он хотел знать.
— Простите, но у меня нет денег, — развел он руками, искренне расстроившись.
— Все в порядке. Вчера я получила от него деньги по почте.
Джимми от удивления выпучил глаза.
— Так Майк жив?
— Думаю, нет ничего страшного в том, если я скажу вам, что он в Мельбурне, работает в доках.
Джимми вздохнул от облегчения. Он так обрадовался, что Майк жив. Он был хорошим человеком.
— Спасибо, миссис Уэтбери, — сказал он.
— Рада была помочь, — ответила она и снова поковыляла на кухню.
Теперь Джимми должен был решить, что делать с информацией, которой он владел. Он направился на пристань, где Джо Каллаган и Нейл Мэйсон беседовали с двумя констеблями. Нейл только что узнал, что компания, в которой он застраховал свой пароход, не хотела удовлетворять его претензию.
Он считал, что отчасти причина была в том, что они до сих пор не получили официальное подтверждение из полиции, а полиция не могла его дать, поскольку до сих пор не выяснила, кто стоял за штурвалом «Леди Офелии» во время взрыва.
— Вы должны что-то предпринять, — настаивал Нейл. Он злился на полицейских за бездействие. — Я пострадал, но всегда регулярно платил по страховке. Разве это справедливо?
— Мне очень жаль, — ответил констебль Уоткинс.
— Монтгомери Рэдклифф признался, что подложил взрывчатку в дрова, которые я потом погрузил на борт. Этой информации вполне достаточно, чтобы удовлетворить требования страховой компании.
— Боюсь, что нет, — заметил констебль Филипп Беннетт. — Чтобы подготовить отчет, мы должны выяснить, кто управлял пароходом, а мы до сих пор этого не знаем.
— Может быть, я смогу вам помочь, — вмешался в разговор Джимми, приблизившись к двум констеблям.
— А что тебе известно, Джимми? — спросил Джо.
— Я знаю, что Сайлас написал записку, которую Нейл получил в ночь взрыва.
— Откуда тебе это известно? — насторожился констебль Уоткинс.
— Это он ее принес, — ответил за него Нейл, который вдруг его узнал. Тогда было темно, и он видел Джимми лишь мельком, поэтому не смог описать его полицейским, но сейчас, увидев снова, он вспомнил парня.
— Это правда, — признался Джимми. — Сайлас велел мне отнести записку. Он хотел, чтобы Майк Финнион похитил «Леди Офелию», но Майк так и не появился. Я только что узнал, что он в Мельбурне, работает в доках.
— У тебя есть доказательства? — спросил констебль Уоткинс.
— Вчера хозяйка, у которой он снимал комнату, получила от него по почте деньги, которые он ей задолжал.
— Ты знаешь, кто похитил «Леди Офелию»? — продолжал задавать вопросы констебль.
Джимми потупил взор.