Река вечности
Шрифт:
– Ты можешь идти домой или со мной на мельницу, пока я не смогу забрать тебя к себе. Все уладится. Пойду поговорю с семьями и объясню им, что произошло.
– Нет! Мы не сделали ничего такого, за что должны отчитываться. – Она положила свои руки на его и отошла немного, чтобы заглянуть ему в лицо. Казалось, вместе со словами к девушке опять вернулось мужество. Подбородок приподнялся выше, она гордо выпрямилась. Мерси отошла от Даниэля и, скрестив на груди руки, уставилась на дверь. Когда она повернулась, подбородок был упрямо
– Будьте вы прокляты! Эти идиоты совсем не понимают, какое зло они причиняют своим детям! – Мерси ткнула несколько раз указательным пальцем в грудь Даниэля, чтобы придать своим словам большую силу.
– И не говори мне, чтобы я не ругалась. Мне очень хочется ругаться. Я себя лучше чувствую, когда ругаюсь. Проклятье! Идиоты! Черт! Горите вы все в аду! – вызывающе добавила она.
– Мерси Куил! Мне придется вымыть твой рот с мылом, – строго сказал Даниэль, но в его глазах пряталась улыбка.
– Я такая злая! Дураки лишают своих детей возможности учиться из-за своей тупости.
– Это правда.
– Они не хотят, чтобы я учила их детей, потому что думают – всего лишь думают, – что я падшая женщина. Они не хотят, чтобы Тенеси учила их детей, потому что в ней течет индейская кровь. Я не падшая женщина, а Тенеси умнее всех этих невежественных, ограниченных, тупоголовых фермеров, вместе взятых.
– На этот счет ты права.
– В восьми семьях может читать и писать кто-то один из родителей. Оскар Уолкер не хотел, чтобы Роберт ходил в школу, но Нетт Уолкер настояла. Оскар сказал, что Роберту необязательно уметь читать, чтобы справляться с плугом.
Гнев развязал язык Мерси.
– Они такие упрямые и хотят, чтобы их дети были такими же тупыми, как и их родители. Четырнадцатилетняя дочь Глена Книбе смогла обвести отца вокруг своего маленького пальчика. – Мерси обвела пальцем круг.
Их взгляды встретились: его – гордый, ее злой.
– Если Глен Книбе думает, что я закрою школу, то он глубоко ошибается, – она потрясла пальцем перед носом Даниэля и уселась за свой стол.
– Я буду здесь, если вдруг одна из семей одумается. Я буду сидеть здесь до того времени, когда закончатся занятия, и... к черту этих Бакстеров!
– Подожди. Нет необходимости оставаться здесь одной. – Она неуверенно посмотрела не него, затем встала.
– Ты прав, – несвойственная ей внезапная покладистость удивила его.
– Рад, что ты согласилась со мной.
– Я не останусь здесь, и это не из-за Бакстеров. Сейчас-же пойду к магазину, чтобы сказать Глену Книбе, какая он... лошадиная задница! – Она набросила на себя шаль, запахнула ее на груди и устремилась к двери.
– Подожди минутку. Это уже мое дело.
– Образование – мое дело. Я учу детей, а не кто-то другой – сказала Мерси уже за порогом.
– Все, что касается тебя, касается и меня.
Она задержалась на ступеньках, обернулась и посмотрела в
– Дэнни! Ты всегда был моим другом, моим братом и товарищем по детским играм. Хотелось бы повернуть назад всю свою жизнь и позволить тебе заботиться обо мне.
– Я и сейчас буду заботиться о тебе, – сказал Даниэль, стараясь, чтобы его голос звучал ровно, хотя слова Мерси о том, что он ее друг и брат, ударили его, словно кулаком в бок.
– Думаю, что настало время и мне встать на ноги и не зависеть от тебя, чтобы улаживать свои проблемы. Я не собираюсь сдаваться и позволить людям, типа Книбе, смешивать меня с грязью! Если же мне придется уехать из Куил Стейшн из-за позора, то я уйду с высоко поднятой головой, а не уползу на коленях.
– Уедешь из Куил Стейшн? О чем, черт возьми, ты говоришь?
Она перевела дыхание.
– Не знаю, почему так сказала. Мне некуда ехать, кроме Вандалии, и кроме того, не хочу никаких неприятностей для мамы и папы. Они так много для меня сделали.
– Поедем ко мне. Минни и Роза позаботятся о тебе. Я хочу, чтобы ты была там.
Она не почувствовала напряженности последних слов Даниэля.
– Я не собираюсь бежать, поджав хвост. Вначале пойду в магазин, а потом домой. Тебе не нужно оставаться со мной. Я больше не боюсь Бакстеров или того, что я их сестра. Они не причинят мне никакого вреда, будь уверен.
– Пускай только попробуют, сунуться, – Даниэль закрыл дверь школы и взял ее за руку. – Если ты решила затравить медведя; то пошли.
Когда они подходили к магазину, Мерси увидела, что повозка Глена Книбе и две другие все еще стояли перед магазином, а Старуха Халпен сидела на крыльце своего дома в кресле-качалке. Как всегда, к уголкам рта старой женщины прилипли крошки табака, а птичьи глаза следили за всем, что происходило вокруг. В своем богатом воображении она толковала по-своему все, происходящее в Куил Стейшн.
Проходя мимо ее дома, Мерси специально прошла поближе к крыльцу дома Старухи.
– Вам лучше пойти сейчас к магазину, бабушка, – бодро сказала Мерси, но Даниэль заметил в ее голосе напряженные нотки. – Я собираюсь сказать Книбе, какой он тупой и ограниченный идиот. Вы должны все услышать прямо из уст проститутки. У вас будет о чем поговорить все лето.
Старуха открыла от удивления рот, кусочки жевательного табака выпали, и оттуда начала стекать темная слюна. То, что Мерси Куил объявила себя проституткой, мозг Старухи не мог так быстро переработать.
Даниэль не мог удержаться от смешка.
– Она могла бы подавиться табаком от такой новости. А ты хорошо владеешь собой, правда, милая?
– Да, я хорошо владею собой и собираюсь высказать им все. О, ... мистер Книбе, – позвала она, когда плотный мужчина вышел на крыльцо магазина и направился к повозке. – Я хочу сказать вам пару слов.