Реклама
Шрифт:
— А ты не подумал, что я мог бы быть не один, а с Греем? Ты же, кажется, сам меня благословил на это, — начал заводиться Гейл.
— Ну, устроили бы тройничок, — попытался пошутить блондин, без тени улыбки.
Боль в голове Гейла усилилась. Ему очень не нравилась тема разговора.
— Значит, ты просто искал замену? С Томом не получилось, кстати, где ты откопал этого заморыша, и ты решил заменить его мной?
— Ну, можно сказать и так, — еле слышно пробормотал Харрисон.
— Я. Никогда не был. И не буду. Ничьей заменой. Даже для тебя.
Какое-то время он продолжал держать Ренди, затем отпустил, не замечая страха, мелькнувшего у того глазах, и пошел готовиться к съемке.
«Вранье! Сплошное вранье, Рэндс! Я же видел твои глаза, чувствовал тебя. И ты пришел не потому, что некуда было идти. Ты пришел ко мне, потому что хотел этого, хотел именно меня. А теперь пытаешься скормить мне какое-то дерьмо о замене? Ну почему? Почему Рэнди ты не хочешь признать очевидное?»
Головная боль пульсировала в висках.
А Харрисон со стоном опустился на стул. Он понял, что перегнул палку, он не должен был говорить такое Харольду, тем более, что это была неправда. Он отделался от Тома сразу, как только вышел из бара. Эта попытка заставить Гейла тоже ревновать теперь казалось ему просто ребячеством и несусветной глупостью.
Грей Адамс, наблюдавший их разговор со стороны, только тихо застонал.
Гейл переоделся, вытерпел гримершу, и снова подошел к блондину.
— Ну, что, Солнышко, готов? Впереди у нас медовый месяц, — ухмыльнулся Харольд.
Рэнди поднял глаза и просто завис. Гейла Харольда уже не было, перед ним стоял Брайан Кинни, собственной персоной. Эта ухмылка, этот вызов во взгляде, золотое кольцо на пальце. Да, так мог бы выглядеть Брайан пять лет спустя. Немного старше, уверенный в себе, успешный бизнесмен, спокойный, любящий и любимый, имеющий дом и мужа. Мужа, известного художника, того самого блондина, которого он много лет назад встретил под фонарем, и который вошел в его жизнь, чтобы навсегда остаться в ней.
Гейлу всегда легко удавалось одним движением бровей и уголками губ показать, что перед вами уже Брайан. Харольд мастерски перевоплощался, и устоять перед очарованием Брайана Кинни не мог никто. И спустя столько лет, он не утратил этой способности. Но по сути это было природное очарование Гейла, и Рэнди знал это.
Харрисон тоже поспешил переодеться. Отбросить сейчас все, все ненужные мысли и эмоции, а стать именно Джастином Тейлором. Джастином пять лет спустя. Вот он — талантливый художник, добившийся признания, умный, самодостаточный, горячий, завладевший сердцем главного Жеребца Либерти авеню и, наконец, ставший его мужем.
Именно эта пара и предстала перед съемочной группой. Режиссер одобрил, и все разошлись по своим местам. Гейл с Рэнди сели в понтиак, чтобы доехать до исходной позиции. Сегодня — это
— Гейл, прости! Я совершенно не….
— Не надо ни извинений, ни сожалений, Солнышко! — перебил его Харольд.
Рэнди закатил глаза, услышав эту фразу, и снова открыл, было, рот, но Гейл опередил его:
— И вообще, мы работаем. Все разговоры потом. Не выпадай из образа.
Они сделали десятки дублей. Улыбались, обнимались, смотрели друг на друга влюбленными глазами, ну, один к одному, молодожены, пока проезжали определенный отрезок дороги, рекламируя достоинства машины. Брайан и Джастин были, наконец, вместе. Фанаты будут бесноваться от радости.
И все же Рэнди чувствовал, как Гейл напряжен, с каким трудом он держится. И это была его вина. От этого у Харрисона еще больше на душе кошки скребли. Но он, как и Гейл, ничем не выдавал своего состояния.
Работа шла, режиссер был доволен, Грей тоже. Теперь он не сомневался, что продажи автомобиля неуклонно поползут вверх. Вот только личные отношения между актерами пока не складывались, и здесь он ничего поделать не мог, вспоминая свою неудавшуюся попытку примирения.
Как только они закончили, Гейл переоделся, и, не смывая грим, уехал в отель с кем-то из рекламщиков. Он даже не посмотрел в сторону Рэнди, хотя несколько минут назад, так нежно и трепетно обнимал его в последнем дубле. Харольд чувствовал, что не сможет ни о чем разговаривать, тем более слушать извинения Рэнди. Ему был нужен тайм-аут. Сейчас, в таком состоянии, он боялся сорваться.
Грей предложил подвезти блондина до отеля, и, очевидно, понимая состояние актера, не проронил ни слова, за что Харрисон был ему бесконечно благодарен. Разговаривать сейчас, да еще с Адамсом, было выше его сил, тем более обсуждать свои личные дела.
Добравшись до своего номера, Рэнди принял душ и повалился на кровать. Прислушался, за стеной в номере Харольда было тихо.
«Спит наверное,» — подумал он, и представил спящего на животе обнаженного Гейла, раскинувшегося на простынях, его бронзовую спину, длинные ноги и аппетитные округлые ягодицы. Рэнди застонал, почувствовав, как его обдало волной возбуждения и член потребовал разрядки. Он высвободил напряженную плоть и, обхватив ее ладонью, стал ласкать, медленно скользя рукой вверх—вниз. Но трель сотового спустила его с небес на землю. Блондин чертыхнулся и взял трубку.
— Слушаю, — рявкнул он, не глядя на дисплей.
— Рэнди, привет! Это Том! Пожалуйста, не бросай трубку, я….
— Я же тебе уже все объяснил. Я не собираюсь с тобой встречаться, — перебил его Харрисон, недовольно поморщившись. — И где ты взял мой номер? Я не давал тебе и…
— Это из-за него, да? — вдруг зло прошипели из трубки. — Ты опять вернулся к нему? Да он никогда тебя не любил и не ценил, трахался направо и налево, а ты для него, как запасной вариант, когда лень куда-то идти и кого-то искать. Он тебя не заслуживает. А я…я люблю тебя, жить не могу без тебя, — продолжали на том конце.