Реконструкция. Возрождение
Шрифт:
Всё за лобовым стеклом завертелось, и Кейт на секунду показалось, что она увидела радугу…
Она зажмурилась за мгновение до того, как автомобиль, перевернувшись на крышу, столкнулся с неукротимой рокочущей стихией.
Эпилог
– Твою мать! – взревел Эштон Гир и вдавил что есть силы педаль тормоза ногой в пол. «Студебеккер» резко качнуло в сторону, но его водителю всё же удалось удержать машину на границе вдруг разверзнувшейся пропасти.
Столб огня и дыма взметнулся на месте бывшего моста,
– Босс! Они упали в реку!
– Что? – взревел Эштон, схватил передатчик, чуть не оторвав при этом его шнур, и закричал в микрофон. – Повторите! Кто упал в реку?
– «Кадиллак Эльдорадо»… шшшш… пробил ограждение и упал в реку… шшш… а сейчас машина упала с водопада… шшш…
– Да чтоб вас всех! – Гир в порыве злости и отчаянья несколько раз ударил рукой по торпеде, чего раньше не мог себе позволить даже в мыслях. Неизвестно, сколько времени он изливал бы свой гнев на ни в чём неповинный автомобиль, если бы сидевший рядом Шекли не заставил его успокоиться:
– Босс! Эштон! Прекрати!
Гир застыл с занесённым для очередного удара кулаком и удивлённо посмотрел на Билла. Прежде тот не позволял себе повышать голос на начальника.
– Босс, Нордлихт погиб, с этим уже ничего не поделаешь. Но вспомните наше задание. Помимо профессора, нам поручалось доставить в наш офис все его бумаги и документы. Так что предлагаю не терять времени даром. Пока не очнулись конкуренты, нужно как можно скорее добраться в университет и прибрать документы Нордлихта в свои руки.
– Ты прав. Ты тысячу мать-их-всех-за-ногу раз прав, Билл!
Агент Гир понял, что у него есть ещё шанс реабилитироваться перед начальством. Воспользовавшись секретным каналом, он вызвал по рации один из экспроприированных корпорацией в аэропорту вертолётов, круживших в небе над водопадом.
Уже через несколько минут они с Биллом Шекли сидели в кабине вертолёта, а пилот связывал по рации Эштона с шефом Дукакисом.
– Шеф, к сожалению, профессор Нордлихт погиб. Они, вместе с той сумасшедшей девицей, сиганули с Ниагарского водопада. Сейчас там полно полиции и агентов из «Хронос Два».
– Гир, ты понимаешь, что за этот провал и тебя и меня просто живьём съедят ребята из руководства корпорации? – Голос Алана Дукакиса звучал на удивление спокойно. Похоже, он уже смирился со своей участью.
– Шеф, рано признавать поражение. Возможно, то, что было нужно руководству от профессора, мы найдём в его бумагах. Сейчас мы летим в университет. Пошлите туда людей и грузовик. Нужно срочно вывезти все документы Нордлихта.
– Эштон… – на другом конце повисла долгая пауза. Гир сперва решил, что пропала связь, но потом услышал приглушенные голоса. Дукакис с кем-то разговаривал. – Эштон, слушай меня внимательно. Я сейчас проконсультировался с нью-йоркцами. Тебе нужно найти чертёж или схему Машины времени. Профессор задокументировал его лишь однажды и больше никому и никогда его не показывал. Если найдёшь эту схему, Эштон, то можешь считать, что места в руководстве корпорации нам с тобой обеспечены. А не найдёшь…
– Вас понял, шеф. Конец связи. – Гир похлопал пилота по плечу: – Приятель, гони что есть сил! На карту поставлены судьбы
После чего агент Гир хитро подмигнул заместителю и подумал, что этот долгий тяжёлый день вполне может закончиться его триумфом.
Кристофер Кельвин, насвистывая на ходу незамысловатый мотивчик, неспешно шагал по улицам кампуса. До начала его смены оставалось ещё десять минут, но сегодня он мог себе позволить немного опоздать. В воскресный день, как правило, в аудиториях отдела машиностроения никого не было, и за Кристофером никто не следил. Так что он мог приступить к уборке лекционных залов когда угодно. Главное, чтобы к шести часам все полы были вымыты, а мусор вынесен в большие мусорные баки на заднем дворе.
Обычно на выходных Кристофер, который ради лишнего заработка подрабатывал в университете уборщиком, приходил на работу ещё позже, но сегодня весь кампус бурлил разговорами об облаве, устроенной ФБР не то на сексуального маньяка, не то на серийного убийцу, а то и вовсе на психопата, сбежавшего из психиатрической лечебницы. Вот и решил Кельвин выполнить свои обязанности как можно раньше и вернуться в общежитие до наступления темноты.
Как оказалось, слухи о федеральных агентах оказались правдивы. На парковке у здания научного института Кристофер с удивлением обнаружил не только автомобили с проблесковыми маячками, но даже вертолёт.
На входе его грубо остановил угрюмый мужчина в сером костюме:
– Стоять! Идёт операция. Доступ в здание института временно запрещён.
– А когда можно будет войти? Я тут, вообще-то, уборщиком подрабатываю! – возмутился Кристофер. Но в ответ обладатель костюма лишь презрительно скривил губы и тычками выпроводил Кристофера на улицу.
Нахмурившись, Кельвин отошёл на несколько десятков шагов, сел на лавку и стал ждать. Через несколько минут из здания вышли люди с коробками и кипами документов, которые погрузили в кабину вертолёта. Один из федералов, по-видимому, главный, громко ругался и кричал что-то о некой схеме, которую обязательно нужно найти. После чего агенты недолго посовещались, главный забрался в вертолёт и неспешно улетел в сторону Буффало. Прочие расселись по машинам и тоже уехали.
Озадаченный произошедшим, Кельвин наконец решился войти в институт.
Дежуривший на входе Винсент Боклин, охранник, тут же взахлёб принялся рассказывать Кельвину о творившихся с самого утра беспорядках. Сперва кто-то открыл стрельбу на парковке. А потом прилетели агенты ФБР и перевернули вверх дном кабинет профессора Нордлихта.
– А что они искали? – удивился Кристофер. – И зачем им профессор?
– Этого они, сам понимаешь, не сказали. – Боклин устало отхлебнул кофе из своей кружки с надписью «Лучший в мире папа».
– Да, странно всё это, – задумчиво согласился Кельвин и поспешил в свою подсобку переодеваться в рабочую спецодежду. Естественно, первым делом он заглянул в кабинет профессора Нордлихта и обнаружил, что федеральные агенты вынесли из помещения буквально каждый клочок бумаги.
Озадаченно покачав головой, уборщик пошёл взглянуть, как обстоят дела в аудитории, в которой профессор читал свои лекции.
– Извините, профессор, вы тут? Это я, Кристофер!
Войдя в пустую аудиторию, он отложил швабру и, взяв губку для чистки мела, макнул её в своё ведро, которое поставил на пол.