Реконструктор
Шрифт:
Под грохот очередной канонады выбираюсь к дороге. Никакая пушка сюда уже не дострелит, хоть треснет. Этого участка танкистам попросту не видно. В двухстах метрах от меня сиротливо валяется на боку уродец. Чуть не доезжая, поперек дороги стоит бронетранспортер. А около опрокинутого танка мельтешат фигурки солдат. Ну вот и славно, ребята. Здесь у вас пушек за спиной нет, а уж с вашими пулеметами я как-нибудь пободаюсь и сам.
Потеряв двух человек, солдаты оттянулись назад и спрятались за танк. К моему огромному сожалению, никто из них ни на чем не подорвался. Надо думать, парни оказались небесталанными
Пат. Ничья, по-русски говоря. Я не могу причинить особенных повреждений солдатам, которых защищает броня подорванного танка, а они даже при всем желании ничего не могут сделать одинокому снайперу, который сидит где-то глубоко в лесу. Отчего глубоко? Так я же не полный лопух, чтобы вылезать на опушку. Стреляю из глубины леса, метров с пятидесяти. Правда, обзор от этого немножко хуже, но ценность собственной головы ощутимо перевешивает это неудобство.
Взгляд на часы – опа, уже восемь! Стало быть, независимо ни от чего, а атаку фрицам мы сорвали. Танки, при любом раскладе обстоятельств, раньше полудня к передовой не выйдут. А там к этому времени либо наши что-то придумают, либо сами немцы атаку перенесут. Особенно если пехота, сунувшись-таки без танковой поддержки на наши позиции, уже схлопотала по лобешнику.
Что мы еще сможем здесь вытянуть?
Немцев продержим еще час-полтора, не вопрос. Ровно до того момента, когда фрицы войдут в лес с других сторон. И вынесут нас отсюда в два счета, ибо шесть человек против пары взводов выдержать долго не смогут. А после этого саперы за час-полтора прочистят проход для танков. Так что куда ни кинь – всюду клин. Что будем мы в лесу сидеть, что нет – разницы в полчаса-час. Да, можно продержаться на наших позициях это время и ухлопать еще с десяток солдат. Но уйти отсюда – уже финиш, ничего не выйдет. Есть ли смысл в таком размене? С чьей-то точки зрения – безусловно, есть. И я вполне эту точку зрения понимаю. Убитые фрицы уже не пойдут дальше и не напакостят больше никому.
А можно отойти дальше, выбрать новую позицию и еще раз врезать противнику под дых, нагадив ему впятеро сильнее, чем обычно.
Что выбрать?
Около танка начинается какая-то возня, и я приникаю к прицелу. Нашли нового сапера?
Двоих, как выяснилось. По принципу – кто не спрятался, я не виноват. Один из них получает пулю в бедро, и товарищи утаскивают его под прикрытие брони. Второй ретируется туда уже самостоятельно.
А вот в лесу началось нехорошее шевеление: немцы все же пошли в обход. Потратив десяток патронов, прижимаю их к земле.
Все, кирдык позиции, над моей головой уже посвистывают пули: пристрелялся какой-то передовик пулеметного дела. Теперь мое сшибание с дерева – вопрос минут. И недолгих.
Показываю немцам фигу и сматываюсь вниз сам, провожаемый падающими сверху ветками.
Шорох!
Присаживаюсь
– Товарищ сержант! Это я, Рогов!
– Фу-ты, а я уж думал, фрицы обошли.
– Это точно! Они как раз в обход двинулись, вот меня Крапивин и послал, чтоб я вас предупредил. Он в них целый диск высадил.
– И сколько ж у него еще патронов осталось?
– Сейчас перезарядится – два диска будет. И все, больше патронов нет.
– Пулемет мой прихвати. И дуй к нему, я следом пойду.
Попеременно прикрывая друг друга, мы с ним отбегаем метров на пятьсот. Уже на самом подходе к дороге нас окликают. В небольшой ложбинке заняли оборону оставшиеся бойцы.
– А что тут сидите? Мины что – кончились уже?
– Противотанковые – все. Их и было-то… А как стрельба вовсю пошла, мы к вам на помощь бежать собрались. Мало вас…
– Так и с нами, чай, не полк будет. Ладно, что сделано, то сделано. Сворачивайте манатки, уходим отсюда. Немцы уже по лесу пошли, обходят наши позиции. Их больше, и намного.
Быстро подбегаю к грузовику. В кузове еще полно ящиков с противопехотками, но ставить их уже некогда. Да и момент внезапности нами упущен. Приподнимаю один из ящиков и подсовываю под него взятую у кого-то из бойцов лимонку, к которой я примотал тротиловую шашку. Станут ли немцы разгружать машину, тряханет ли ее где-нибудь на ухабе – вот мой сюрприз и сработает.
Уже отойдя от машины несколько километров, слышим позади раскатистый грохот взрыва. Наш прощальный привет все-таки нашел своего адресата.
Идти пришлось сравнительно недолго, благо ориентир у нас вскоре появился – за лесом загрохотали выстрелы. В принципе и неудивительно: по моим расчетам, мы давно уже должны были выйти к передовой.
– Всем внимание! Идем тихо, ничем не торгуем. Смотреть в оба: раз стрельба началась, стрелки где-то поблизости. Мне моя башка еще не сильно надоела, чтобы попусту ее под пули подставлять. Думаю, что и ни у кого из вас подобного желания не возникло.
Предупреждение оказалось весьма своевременным: уже через несколько минут Машкин замечает пробегающего фрица. Немец бежит быстро, придерживая рукой винтовку. Один бежит.
И что же это может означать? Какого-либо груза с собой солдат не тащит. Бежит из тыла к передовой. Кто это такой? Подносчик патронов? Тогда где коробки с патронами? Санитар? Без повязки на рукаве и санитарной сумки? Не бывает таких. А вот на связного он очень похож. А откуда может бежать связной?
Место, откуда он бежал, отыскалось уже через несколько минут. Из небольшой ложбины выскочил еще один связной, на этот раз рванувший уже в тыл.
– Огородников! Видишь его?
– Ага…
– Обеспечь!
Боец кивает и исчезает в кустах.
А все остальные по моему знаку начинают стягиваться вокруг ложбинки. Ползу и я.
Вот уже слышны чьи-то голоса, кто-то возбужденно говорит по телефону.
А кстати… провод-то где? Вот он!
Ага, артподдержки требует бедолага, совсем его русские своими пулеметами к земле прижали. Угу… и танки вовремя не подошли. Пришлось атаковать по-простому – ножками. И не вышло: рота понесла потери и сейчас приводит себя в порядок.