Рекрут
Шрифт:
В комфортабельном салоне новенького «Мерседеса» царило едва скрываемое замешательство и явное нетерпение. Четверо здоровых мужиков с перекошенными от злобы и беспомощности серыми лицами все же пытались сохранить видимость самообладания и спокойствия, но удавалось это не всем. Особенно суетился мужик на переднем сиденье, по-видимому, главный среди преследователей. У него были оттопыренные большие уши и маленькие черные усики на худощавом крысином лице, покрытом оспинами. На вид ему было лет пятьдесят. Дорогой светлый костюм
Полковник МВД Мудин находился в щекотливом положении, возглавив эту операцию. Он привык давать указания из своего кабинета, но здесь был особый случай, который мог круто изменить его судьбу, и потому старый служака не захотел доверить ответственное дело даже опытным и проверенным профессионалам. Мудин рисковал, но только риск мог гарантировать ему дальнейшую спокойную жизнь.
– Гони, Сява! – орал командир на ухо шоферу, плотному молодому парню в кожаной куртке без рукавов, широкоплечему с мясистым большим носом на бледном небритом лице. – Гони!
Парень ничего не ответил, хотя его так и подмывало бросить в ответ парочку крепких словечек. Взгляд его маленьких цепких глаз был устремлен на перламутровый «жигуленок», который сбавил скорость, затормозив на перекрестке за углом, чтобы объехать немощную неуклюжую старушку. Шофер выжал газ до упора, и «Мерседес», резво рванувшись вперед, сильно накренился на повороте, чиркнув серебристым крылом об угол старого дома.
Удар был чувствительный, но спасительный для машины, которая готова была вот-вот перевернуться на большой скорости. Пассажиры в салоне облегченно вздохнули, когда «Мерседес» пошел по прямой, настигая свою жертву.
– Гони, милый, гони! – осипшим голосом бубнил сосед шофера, крепко уцепившись одной рукой за боковой поручень вверху салона, а другой суетливо расстегивая душивший тощую шею красный галстук. – Уйдет гад, уйдет!
Шофер бросил недовольный взгляд на соседа, который раздражал и мешал ему.
– Конечно, уйдет, – огрызнулся он, не поворачивая квадратной головы, – если вы, Макарыч, будете меня ежесекундно дергать и каркать под руку!
– Не базарь, Сомов! – оборвал его старшой. – Поднажми лучше чуток, самую малость осталось…
Сява недовольно хмыкнул.
– Еще малость, – прошипел Сява, круто выворачивая руль на вираже, – и мы станем покойниками.
Машину снова тряхнуло, отбросив от бордюра на проезжую часть, и в салоне раздалась нецензурная брань.
– Твою мать! – выругался Макарыч.
Он покрепче вцепился в поручень и гневно впился злым взглядом в шофера.
– Покойниками мы станем, – заверил командир, – если упустим беглеца! В этом можешь не сомневаться, дружок… Папаша не простит нам лажы…
Сява бросил неприязненный взгляд на соседа. «Какие они все болтливые и канючие! – подумал про себя парень. – Одним словом менты! Все дрожат за свою шкуру,
– Стрелять нужно было! – раздался недовольный сипатый голос с заднего сиденья. – Упустим его, товарищ полковник, как пить дать упустим!
Макарыч круто повернулся к здоровенному бородатому мужчине.
– Чего каркаешь, Громов! – взъерепенился полковник, повысив голос и вымещая всю злость на своем подчиненном. – Я тебе стрельну! Я тебе так стрельну!.. Мне он нужен живым, – проревел полковник, – и только живым! Всего на часок, на пять минут, а потом я его…
Что бы он сделал с беглецом, полковник не договорил: глаза его в ужасе расширились, а узкие пересохшие губы растянулись в жалкой дурацкой улыбке на побледневшем, как простыня, крысином лице. Лица остальных пассажиров окаменели…
Сява резко нажал на тормоза, бросив машину влево… «Мерседес» по инерции протянуло несколько метров, по дороге он задел кого-то из пешеходов и тупо врезался бампером в «Икарус».
– Сука! – выругался Сява приглушенным дрожащим голосом, тяжело переводя дыхание.
Шофер был в шоке: отличный водитель, мастер спорта, он никак не ожидал такой глупой развязки. Сява прекрасно видел, как «жигуленок» идет на мигающий красный, стараясь оторваться от преследования. Беглец лихачил, у него не было другого выхода, но куда этот козел – шофер «Икаруса» – спешит?
– Сука! – еще раз выругался парень. – Мудак!
На мгновение в салоне воцарилась гробовая тишина, однако она продолжалась считанные секунды.
– Твою мать! – заскрежетал зубами полковник, энергично потирая кровавую ссадину на своем выпуклом лбу.
Это вывело из оцепенения его спутников. Они напряглись в немом ожидании.
– Назад! – рявкнул полковник. – Ты что, сволочь, заснул? Назад! Быстрее, быстрее!..
Сява быстро моргал бесцветными ресницами, стараясь сообразить, что от него требуется.
– А как эта. – водитель кивком головы указал на лежащую на обочине фигуру сбитой жертвы. – Я думаю…
Полковник резко оборвал Сяву взмахом руки. От негодования у него перехватило дыхание.
– Хрен с ним! Давай назад, дорогой… Думать я буду! – рявкнул он, сжимая кулаки.
Сява растерянно и как-то беспомощно посмотрел на полковника, словно не понимая, о чем идет речь:
– Хорошо, хорошо…
Бородатый, взвинченный до предела, не выдержал и заорал в самое ухо водителю.
– Сява, проснись! Сматывайся!
Начавшийся переполох прервал четвертый.
– Малыш, успокойся, все по плану, – пробасил глухой приказ сзади, – подай назад и не мельтеши!
Квадратный человек, молчавший до сего времени, говорил внятно и спокойно. Голос его был ровным и сдержанным. Лицо ничего не выражало, кроме холодной отчужденности. Его мысли были где-то далеко, за пределами этого серебристого «гроба».