Ректор моего сердца

Миленина Лидия

— Да уж, — задумчиво сказала я.

— Ну ты меня знаешь, Илоночка… Как вижу молодые дарования, а в парне так и кипела сила, не могу пройти мимо. Я… взял его лаборантом с начальными магическими навыками в свою лабораторию. И до самой осени наш Герат подносил мне колбы, записывал данные, драил полы — вот прямо тут, в этих помещениях… Ни от чего не отказывался. Ну и учился, как мог, хоть общая магия, конечно, не его профиль…

— Выходит, и ему вы помогли! — изумилась я. — Почему же вы, мэтр Соло, никогда об этом не рассказывали?

— А ты никогда не спрашивала. Да и особого интереса или симпатии к ректору я у тебя прежде не видел…

«Да уж точно!» — подумала я. А вслух спросила:

— А что было потом?

— Потом? А потом осенью Герат поступил

на огненный факультет — на стипендию, как ты. Платить-то ему было нечем. Учился отлично. Он все всегда делал отлично. И прямо-таки горел магией. Правда, ему нравилась практика, к науке он никогда особо не тяготел. Друзей у него не то что бы не было… Но, ты знаешь, сколько на огненном сынков аристократов с большими деньгами. Они Герата не принимали. Вот и завелись у него два друга — парни из самых низов, чудом попавшие на стипендию. Оба зашуганные были, а Герат никогда в стороне не стоял. Защищал их и себя от нападок богатеньких. Да и к тому же он хоть и сын не особо знатных родителей, и титула никакого у него с роду не было, всегда имел такую, знаешь… благородную стать. На такого кинешься — и сгоришь, хоть он и бровью не поведет. Огонь внутри и устойчивость снаружи… Не знаю уж, как он такой уродился, — улыбнулся мэтр Соло. А я подумала, не занимается ли мэтр сводничеством. Похоже, рассказывает мне о ректоре самое хорошее, что мне может понравиться. А что мне понравится, он точно знает. — А вот после окончания академии пути этих трех друзей разошлись. Те два мальчика пошли в армию — там всегда огненных принимают с распростертыми объятиями. И Герат пошел… Но всего на два года. Причем быстро стал капитаном.

— То есть он и в боях участвовал? — с интересом спросила я. Мне представился статный, уверенный в себе ректор посреди поля боя, где все горит и гремит. То он стоит, как скала, по своей привычке со сложенными на груди руками. А то воздевает руки, и на противника обрушиваются огненные лавины. Знала, что на самом деле там все происходит не совсем так, маги работают сплоченно. Но картинка была яркая. И какая-то просто восхитительная!

— Ну тогда еще немного участвовал… Позже, когда война с Градом была, а он уже стал ректором, от академии выделили полк, которым руководил Герат. Вот тогда он повоевал достаточно… А тут всего два года, просто получил практический опыт. Самое то для выпускника кафедры «боевой и экстремальной огненной магии», где он учился. Ну так вот… Через два года Герат вернулся в академию на свою кафедру. А потом… как-то очень быстро стал старшим преподавателем…

— А потом? — жадно спросила я. Биография нашего ректора неожиданно оказалась очень интересной. — Как он стал ректором? Почему пошел на отбор? Хотел власти?

— Ну-у… Герат когда приходил ко мне пообщаться, часто говорил, что административная работа ему милее науки и даже преподавания. Да и власти ему хотелось… Вернее статуса. Сам пробивался, вот и хотел, видимо, доказать самому себе что-то. Дальше… Когда умер ректор Гайборо, Касадра не ушла с должности, а объявила отбор, хоть и была уже не молода. Но ты пойми… Триста лет назад она не была старухой. И характер у нее был много лучше. Это была очень красивая брюнетка с величественным лицом и необычными манерами. В нее ведь пол-академии было влюблено, как сейчас в Герата, — усмехнулся Соло. — На похоронах ректора Гайборо, когда она стояла на постаменте, Герат как раз был рядом со мной. Помню, он стоял такой весь прямой и задумчиво смотрел на нее. И вдруг говорит: «Она будет моей». И пошел на отбор. Уж не знаю, чего тут было больше — желания получить должность, или действительно влюбился в Касадру… Ну и победил в отборе с огромным перевесом над всеми. Академия и двор королевский гудели, что молодой преподаватель сделал головокружительную карьеру, обогнав всех соперников за несколько дней. Это при том, что у Касадры был другой фаворит на отборе.

— Ничего себе! — изумилась я. — То есть Касадра ему нравилась? Он не только ради должности пошел на отбор?

— Я тебе, Илоночка, рассказал все, что знаю. Думаешь, после он приходил и делился

со мной подробностями, почему пошел на отбор, или как они с Касадрой живут? Нет. Герат никогда про женщин не распространялся, хоть я и знаю, что до Касадры, да и в какие-то моменты их жизни, у него женщин было, как травы в поле.

«Вот ведь!» — подумала я, и внутри кольнуло. Не сомневалась, что у Герата огромный опыт отношений. Уж за четыреста лет жизни у неженатого мага только такой и может быть… Но услышать это было немного… нет, не болезненно, но словно маленькая иголочка кольнула меня. Вот стану Великой и окажусь неопытной и наивной девочкой рядом с умудренным жизнью ректором. Может, он этого и хочет, раз позволил сделать нижнюю границу возраста для отбора не сорок, а тридцать лет?

— А когда она стала старухой, как он с ней… эээ… общался? — спросила я о том, что подспудно волновало. Мысль, что ректор много лет спал со старухой, вызывала чувство гадливости. На этом фоне его стремление быстро выбрать молодую напарницу выглядело особенно пошлым.

— Я-то откуда знаю? — с улыбкой пожал плечами Соло. — Я лишь одно видел… Что их отношения были разными за это время. А в последние лет тридцать-сорок, Герат стал… ну как бы это сказать… Менее сдержанным, словно его что-то изнутри мучает, жжет. Более раздражительным и гневливым, чем обычно. Хоть и умеет быстро себя брать в руки. И другого объяснения я не нахожу, кроме как, что у него что-то с Касадрой происходило. Или просто опротивела она ему больше всяких сил, а на пенсию уходить отказывалась… Потому что в остальном-то у него все хорошо. Ректор из него отличный вышел. Для академии сделал много, и при дворе он прославился, когда работал главным придворным магом. Ты тогда еще не родилась, девочка моя.

— Понятно, — задумчиво сказала я. Поглядела на часы — нужно было спешить на лекцию. Я не удержалась и быстро поцеловала старого мэтра в щечку. — Спасибо огромное, дорогой мой мэтр Соло! Вы мне очень помогли… Я загляну к вам на днях после ментальной проверки?

— Конечно, моя хорошая, — мэтр Соло погладил меня по руке, как делал это нередко в былые времени. — Всегда рад моей маленькой водной… лилии.

«Не мышке — уже хорошо!» — усмехнулась я мысленно.

Глава 15

Весь день до вечера я читала лекции и проводила практические занятия. И думала про нашего ректора между делом.

Надо же… Получается, у него интересная и непростая была судьба. Большой удар в юности и потом стремительный взлет. Причем всего он достиг сам. Может быть, поэтому он и был строг, например, со мной? Мол, давай, добивайся всего сама, поблажек не будет, как не было их у меня. И, может быть, поэтому он так четко сказал про «сыграть по-крупному» — предлагает мне такой же взлет? Вернее попробовать взлететь.

К тому же он как-то неожиданно вырос в моих глазах как мужчина. По-прежнему, было неприятно вспоминать его жесткий тон и строгость… Но это «она будет моей» и стремительная победа в отборе придавали ему мужественности и трогали мое сердце. В глубине души, наверное, многие женщины мечтают, чтобы кто-то сказал так про них и приложил все усилия, чтобы добиться своего. Мы, женщины, любим, чтобы нас добивались…

Это меня никто не добивается, пронеслось в голове. Даже Кристан со вчерашнего дня. Думать о Кристане оказалось неожиданно больно. Мне хотелось побыть рядом с ним, ощутить его надежную земную твердость, поделиться всем, что случилось. Но, во-первых, я знала, что теперь прежняя степень доверия вряд ли возможна. А во-вторых, Кристан пропал.

Весь день я ждала, что он по-дружески зайдет узнать, как у меня дела. Поинтересуется, чем закончился визит к ректору — меня ведь вызвали у него на глазах! Но Кристана не было.

Не пришел он и вечером, когда я сидела в своей комнате и снова начала волноваться о ментальной проверке. А как не волноваться? Ректор обещал помочь. Но как именно он это сделает? Вдруг это пустое обещание, и он тут не властен…

Я отгоняла эту мысль, говорила себе: каким бы ни был Герат, он человек слова.