Ректор под контролем

Богданова Екатерина Сергеевна

– Никогда не думал об этом, но, что, если оно имеет и обратное действие?..
– пробурчал Орс, шагнув ко мне. – Что ты знаешь о запрещённых заклятьях, Заяра?

И этот туда же! Ну уж нет! С меня хватит и обвинений Тартуросса! Если ещё и он в преступницы запишет, точно взорвусь.

– Нет, - мотнула головой. – Лучше не продолжай.

– Так, значит, всё же что-то знаешь, - прищурился он.

– Молчи! – потребовала и, о чудо, встала с треклятого стула.

А Орс злобно уставился на меня, но молчал. Так-то, я тоже умею командовать! Сложила руки на груди, гордо выпрямилась и отчеканила:

–

Раз вы не собираетесь устанавливать печать, мне нечего тут делать. Завтра декана Элинару попрошу. И будет лучше, если наше общение сведётся к минимуму. В идеале, я бы предпочла вас вообще больше никогда не видеть.

Он продолжал сверлить меня угрюмым злым взглядом, но не возражал. Вот и отлично! Молчание - знак согласия. Развернулась и пошла к выходу, но дверь оказалась заперта.

Развернулась, чтобы потребовать отпереть и едва не столкнулась с ним лицом к лицу. По спине опять пробежались колючие мурашки, и я бы отступила, но за спиной была дверь. А он всё продолжал пристально смотреть мне в глаза. Протянул руку, я невольно поёжилась, но он только коснулся двери, послышался щелчок замка, и я вылетела из кабинета спиной вперёд. Уже в коридоре развернулась и побежала так быстро, как только могла. Щёки горели огнём, а сердце колотилось где-то в горле. Он точно применил магию! Вот только какую - я так и не смогла понять.

А на выходе из коридора меня поджидала магистр Элинара. Схватила за локоть и, ни слова не говоря, куда-то потащила. Я не возражала, была занята попытками разобраться – что же только что произошло? Предельно странное поведение Орса вызывало всё больше вопросов, но сильнее всего меня ошеломило то, что произошло в конце.

Он просто подошёл, даже не сказал ничего, и не прикоснулся, а у меня до сих пор сердце колотилось, как обезумевшее, и ощущение жара на щеках не проходило. Да я даже на одно долгое мгновение ощутила себя той взволнованной, испуганной десятилетней девочкой, у которой тоже сердечко заходилось, но хватило смелости дождаться Дариона на крыльце и схватить за руку, чтобы сказать заветные слова.

И это сравнение испугало больше, чем, наверное, всё, что когда-либо случалось со мной ранее. Я же ненавижу его! Ненавижу от всего сердца, чей стук сейчас так отчётливо отдаётся в висках. Почему же тогда так горят щёки, а перед мысленным взором всплывает та его чуть снисходительная, но добрая улыбка, и, будто издалека, звучат слова «Давай так, ты подрастёшь и тогда, если не передумаешь, мы поговорим об этом снова». Совсем забыла, что он это говорил, а сейчас вдруг вспомнила…

– Входи, - подтолкнула меня вперёд декан Элинара.

Оказалось, она привела меня в свой кабинет, который был не так далеко от ректорского. А я так разволновалась, что даже не обратила внимания, что мы возвращаемся по тому же коридору, из которого убегала. Уже входя, краем глаза заметила, как распахнулась дверь ректорского кабинета. Магистр подтолкнула меня в спину и захлопнула дверь, оставшись в коридоре.

Стоит ли удивляться, что я тут же припала ухом к деревянной поверхности? Но за дверью была тишина. Наклонилась и прислушалась уже у замочной скважины.

– Может, всё же, объяснишь, что связывает тебя с этой девочкой? – услышала я тихий голос декана Элинары.

И категоричный ответ Орса:

– Нет. Установи печать. С остальным я сам разберусь.

– А что же ты сам её не установил? –

язвительно поинтересовалась декан ведического факультета. – И почему о проблемах моей адептки я узнала только сейчас?

– Это вопрос к вашему профессионализму, а не ко мне, магистр Восс, - отчеканил ректор. – Вся академия в курсе произошедшего. Адепты уже с час судачат о том, что ведьма-первокурсница чуть не взорвалась от сбоя магии печати.

– Ясно, - недовольно протянула Элинара. – Завтра нас ждёт напряжённый день.

– С куратором я сам разберусь, а успокаивать адептов придётся вам с Красом, - проговорил Орс.

– Думаешь, куратор узнает? – спросила декан, и я уловила в её голосе напряжение.

– Её соседка его дочь. Поверь, он уже знает, - послышался смешок ректора.

– Значит, завтра ещё и библиотека работать не будет…

– И медитации на ведическом тоже.

Я отступила от двери и с ужасом уставилась на неё. Да что в этой академии происходит?! Дочь куратора это, должно быть, Элла. Что-то такое я смутно припоминала. Кажется, она говорила, что расскажет про меня отцу. А куратор – это имперский контролёр. И я понимаю, почему библиотека из-за его приезда не будет работать. Потому что библиотекарь скрывается от имперских властей! Но при чём тут преподавательница по медитациям? Она что, тоже вне закона?! Кажется, я уже начинаю бояться всех местных обитателей. Это какой-то рассадник преступников, а не академия!

– А подслушивать нехорррошооо, - вдруг протянул кто-то у меня за спиной.

Вскрикнула, резко обернулась и замерла, боясь даже дышать.

В кабинете декана не было никого, кроме меня и… огромного чёрного ворона. Но птицы не разговаривают, по крайней мере, обычные. Магические же, или так называемые фамильяры, в наше время огромная редкость, охраняемая короной и запрещённая для частного владения.

Насколько я знала, личный фамильяр есть только у верховной ведьмы империи - лучшей подруги и первой советницы императрицы. И этого здоровенного ящера, по слухам, опасается весь двор. Потому что он каким-то образом умеет чувствовать ложь и без стеснения уличает всех, кто лукавит в его присутствии.

Остальные же фамильяры содержатся в специально отстроенных для них питомниках и строго охраняются, как вымирающее явление. Если же вдруг какой-то ведьме удаётся пробудить сознание в животном, об этом надлежит незамедлительно доложить в службу контроля и препоручить новоявленного фамильяра заботам империи. Но случается такое так редко, что ведьмы, которым это удалось, и сами становятся чем-то, вроде имперского достояния. Их тут же переводят на службу в питомник, или препоручают заботу о других животных, в которых были обнаружены магические зачатки, в надежде, что им удастся пробудить искру сознания и в других потенциальных фамильярах.

Для чего всё это делается, я никак не могла понять. Зачем так стремиться к сохранению и увеличению количества фамильяров, если их потенциал всё равно не используется? Пробуждать сознание и силу в животных только для того, чтобы потом запереть их в клетки? Это бессмысленно и жестоко!

– О чём задумалась, крррасавица? – перелетев со стола на подоконник, поинтересовался ворон, чем полностью опроверг моё подозрение, что это Тартуросс так развлекается.

– Фамильяр, - прошептала я, с благоговением глядя на чёрную птицу.