Рекуперация
Шрифт:
– Сбавь обороты, я ещё сказать ничего не успел, - Чистяков перестал улыбаться и задумался.
– Дима, ты толкаешь меня на должностное преступление. В нарушение всех инструкций, я должен посвятить Светлану Петровну в работу нашей лаборатории. Брать подписку о неразглашении, мне неловко, это значит ставить её в зависимость системы, охраняющей этот проект. И не уверен, что моё начальство согласится. Сам понимаешь - программа государственная, под семью замками, а тут человек со стороны, абсолютно не в теме, просто жена испытателя. Помнишь договор, там прописана именно такая специальность - испытатель. И получается, подталкиваешь самому нарушить обязательства? Ладно, в этом
Они медленно прошли по дорожке с залысинами от автомобильных шин и успели перекинутся тонкостями предстоящей беседы. На пороге, гостя встретила хозяйка дома.
– Батюшки, Николай! Здравствуйте, сколько вы у нас уже не были в гостях, года полтора не меньше. Как ваши дела. Я что-то не так сказала?
– Светлана запнулась видя реакцию обоих мужчин.
Петрушевский и Чистяков испытали шок по разному. Учёный про себя гадал, как может помнить женщина подробности встречи и что послужило толчком к воспоминаниям. Петрушевский - с испугом за жену, её знаниями зазеркалья времени. Ведь новая биография мужа возникла в её жизни, а затем стёрта изменениями, со слов Чистякова, устроенными заговорщиками в самом начале истории попаданца. Тут он сам начинал путаться. Похоже сегодняшние сюрпризы не закончены, время вопросов и ответов впереди.
Замешательство и неловкую паузу нарушил гость:
– Здравствуйте, Светлана Петровна, как здорово, что помните меня. Вот с оказией нагрянул вам в гости. Примите?
Хозяйка пригласила гостя к столу и стала хлопотать на кухне. Мужчины сидели и многозначительно переглядывались. Первым не выдержал Чистяков, он приподнялся, отодвинул стул и обратился с Петрушевской:
– Позвольте я помогу вам. Право не ловко гостевать не принимая участия.
Светлана Петровна не возражала. Гость принёс тарелки, приборы и вместе с хозяином быстро сервировали стол. Светлана Петровна поставила початую бутылку "Абсолюта", на немой вопрос Чистякова, кивнула и улыбнулась.
– Да, да, Николай, та самая водочка, во и дождалась продолжения. Мы ведь почти не употребляем.
Во время обеда за общими разговорами постепенно подобрались к главному.
– Светлана Петровна, я ведь не случайно приехал в гости. У меня серьёзный разговор к вам и Дмитрию. Для начала ответьте пожалуйста, что вы запомнили из последних событий позапрошлого года?
– В смысле? Если про Диму, то всё помню. Как его ударило током, как лежал в коме три месяца. Затем выписался с диагнозом "диссоциативная амнезия", то есть, как мне объяснили, забываются факты из личной жизни, но сохраняется память на универсальные знания. Потом мы ездили на обследования, память ему восстановил какой-то доктор наук, кажется Соболев его фамилия. Ведь вы у него работаете? Потом вы приезжали чинить электросчётчик, гостили у нас, потом встречали 2017 год. Ну и всё, кажется. Димка после комы изменился, о прошлом не вспоминал, избегал вопросов.
Оба посмотрели на Петрушевского. Тот пожал плечами, мол где-то так и было. Чистяков тем временем разлил водку по рюмкам и предложил выпить за здоровье хозяина дома. Настороженные супруги вяло поддержали тост. После обязательной церемонии шумного выдоха и немедленной закуски, все,
Приморск.
– Поясню своё любопытство. Дело в том, что в настоящее время я заведую лабораторией, где в своё время восстанавливали память Дмитрию Сергеевичу. Появились новые обстоятельства и потребовалась наша встреча. Я сейчас постараюсь доходчиво объяснить, что произошло после несчастного случая в хозблоке. Потом спрашивайте, отвечу со всей откровенностью.
Чистяков начал свой рассказ. Если реакцию Петрушевского можно назвать условно-понимающей, то у его жены, как у любой женщины, стала заметна повышенная эмоциональность - результат склонности к внутренним переживанием и обострённой чувствительности. Когда Чистяков дошёл до трагического случая трёхдневной давности, она не выдержала, протестующе вскинулась и раздражённо воскликнула:
– Николай Фёдорович, да что вы такое говорите? Мы же взрослые люди, я слышу от вас какой-то бред - смерть, машина времени, ещё скажите воскрешение!
– Не воскрешение, а изменение матрицы времени. Послушайте и постарайтесь понять, да, мы взрослые люди, разменявшие седьмой десяток. Но с какой кстати я буду дурачить вас сказками, всё гораздо глубже и значимей. В мире давно идут работы по созданию машины времени, той самой о которой грезит человечество. Вспомните, электричество, радио, космос - два века назад подобное считались фантазией, химерой. Мне ли убеждать, когда вы не задумываясь пользуетесь мобильной связью, интернетом. А генная инженерия, а доказанная теорема Пуанкаре, а вода на Марсе и космические вояжи на Луну? Так отчего не существовать экспериментальной установке переноса во временном пространстве? Просто об этом не кричат на каждом углу дотошные журналисты и молчат научные журналы - уж слишком невероятное открытие, способное перевернуть историю человечества.
Чистяков остановился и стало видно, что учёный сам взволнован. Опрокинул в себя без приглашения рюмку и хрупнул домашним малосольным огурчиком. Слушатели заворожённо молчали.
– Но продолжу. Я хочу предложить Дмитрию Сергеевичу пройти второй раз процедуру восстановления памяти в нашем центре. Подобный опыт проводится в рамках программы изучения возможностей будущего серийного образца. Но это в недалёком будущем, а пока абсолютно безопасные эксперименты. Почему именно господин Петрушевский? Как я уже сказал ранее, Дмитрий, первый человек на планете, в рамках эксперимента и, у меня есть основания так предполагать, использовавший возможности установки для изменения истории своей семьи. Фактически спас вам жизнь или отвёл смерть, если угодно. Испытателем может стать любой желающий, но ваш муж особенный, первопроходец, как Юрий Гагарин. И наша лаборатория обязана наблюдать его, а так же задействовать по ряду программ. Если на бытовом уровне, то Дмитрий принадлежит вам, а историческом аспекте - науке.
*****
... Петрушевскому показалось, что прошёл миг. Зажглось освещение, высветив унылые стены камеры и пластиковые сидения. Он вернулся в обычную среду, где течение времени воспринимается привычным поступательным течением, отмечаемым в подсознании минутами, часами, годами. Распахнулась дверь и на пороге капсулы возникла улыбающаяся круглая физиономия Чистякова.
– Здорово, путешественник! С возвращением, вылезай и пошли чайку похлебаем.