Реквием патриотам
Шрифт:
– Нет, именно в клетке, - еще мрачнее, чем обычно, усмехнулся я.
– Меня приняли за некое экзотическое животное, вроде обезьяны, и поместили в клетку для всеобщего обозрения.
– Это...
– у Кэнсина, похоже, не хватало слов, чтобы выразить свое возмущение.
– Это же - безумие какое-то. Как люди могут быть способны на такое?
– Ты и сам, думаю, знаешь, что люди способны и не на такое.
По враз помрачневшему лицу юноши я понял - да, знает. Я похлопал его по плечу и сказал:
– У тебя есть идеалы, Кэнсин-доно, сохрани их.
– Я подмигнул
– С ними проще жить, чем без них, поверь мне.
Глава 4.
Кагэро вложила в ухо Дзюбей кусок корпии. От сидения под водой у него вновь начали кровоточить уши и он оглох напрочь. Никотин ворчал, что так можно оглохнуть окончательно и на всю жизнь, Дзюбей делал вид, что не читает по его губам или намерено отворачивался, стоило тому заговорить. До Сата оставалось всего несколько часов ходу, однако их еще надо пройти, а памятуя о женщине с порохом и ниндзя, виртуозно скрывающемся в тенях, сделать это будет не так и просто.
Шли они медленно, соблюдая все возможные меры предосторожности, что было весьма затруднительно из-за глухоты Дзюбея. И вот, ближе к вечеру, они расположились на ночлег, костра разжигать не стали по понятным причинам и сейчас сидели на небольшой полянке в рощице, вглядываясь в сгущающиеся сумерки. Вокруг протянулись длинные тени, свет заходящего солнца окрашивал всех троих в зловеще-багровый цвет. Дзюбей показалось, что рядом полыхает пожар. Он прикрыл глаза и...
Звенит сталь, трещит дерево доспехов, кричат люди. Войска Токугавы штурмуют монастырь, где засели приверженцы материковой религии, что зовется Верой. Их солдаты закованы в жуткие латы, которые носили на материке в далекой древности, переданные торговцами из Иберии и Коибры, в руках у них нагинаты, но они мало что могут противопоставить умелым солдатам сегуната, закаленным во многих сражениях против мятежников и ронинов всех мастей.
Спасли Дзюбея его рефлексы, оттачиваемые годами. Он перекатился, почувствовав толи движение ветра, толи каким-то шестым чувством ощутив опасность. Над ним просвистела цепь с сюко, с треском, которого он не слышал, вонзившаяся в дерево. Перекатившись обратно, он наугад рубанул в ту тень, откуда вылетела цепь. Раздавшегося крика, который разбудил Кагэро с Никотином, он также не слышал. Они повскакивали на ноги и увидели скачущую на одной ноге тень, не смотря на потерю конечности активно улепетывающую на запад, как раз навстречу заходящему солнцу.
Кагэро кинулась следом, как Дзюбей, однако Никотин удержал ее за рукав кимоно.
– Вы с Дзюбеем спасете друг другу жизни постоянно, - произнес старик.
– Знай, у меня нет противоядья для Дзюбея, так что спасти его можешь лишь ты.
– Как?
– растеряно спросила Кагэро, хотя отлично знала ответ.
– Сама отлично знаешь, - усмехнулся монах.
– Это будет обоюдно выгодное дело. Когда в последний раз тебя касался мужчина, а?
Кагэро одарила его пламенным
Непонятно как, но девушке-ниндзя удалось первой настичь его раньше Дзюбея. Одноногий скрылся в небольшом лаосском храме, заброшенном как все здания в этой местности. Даже монахам не хватило уверенности в своих небесных покровителях, они также боялись чумы. Кагэро метнулась следом за ним, однако внутри никого не оказалось. В тесном помещении было уже совсем темно и в первый миг девушке показалось, что она ослепла. Это сбило ее с толку на мгновение - чего оказалось достаточно для Сидзимы, кинувшего в нее свои нити, опутавшие тело девушки-ниндзя, словно паутина. Она повисла в них, попыталась освободиться, но тщетно - черные, как сама тьма нити, держали крепко.
Сидзима высунулся из тени, на губах его играла мерзкая ухмылка.
Когда раненный враг скрылся в лаосском храме, Дзюбей не поспешил вслед за ним, решив получше присмотреться к зданию и найти другие входы туда, чтобы обескуражить противника. Вот только туда со всех ног залетела Кагэро, наемнику пришлось кардинально менять планы. Он вломился в храм, но как и Кагэро до того, ничего не увидел. Тьма ослепила его на мгновение, а когда глаза привыкли к ней, то первым, что он увидел была Кагэро, распростертая на полу.
Дзюбей аккуратно подошел к ней, склонился и тут же отпрянул. Девушка быстро атаковала его прямо с земли. Движения ее были какими-то скованными, словно конечности ее враз стали деревянными, Дзюбей легко поймал клинок танто ладонями и отшвырнул на полшага. Ниндзя вскочила и вновь ринулась в атаку, но она уже мало интересовала наемника. Он припал на колено и выхватил меч, снова отмахнувшись от Кагэро. Он выбирал куда ударить - ошибиться сейчас он не мог, слишком уж дорого стоила бы эта ошибка. И не ему - Кагэро. Надо выбрать тень потемнее...
Меч вонзился в грудь Сидзимы, тот дернулся, захрипел и умер. Ошибок допускать Дзюбей не любил.
– Что ты делаешь здесь?
– спросил будничным тоном Юримару.
Его ничуть не смутило то, что кимоно едва держало на плечах Дзакуро, прижавшейся к его спине. Его просто тошнило от этой женщины, чье тело было исчерчено шрамами.
– Я покончила с девицей, - прошептала Дзакуро, - а для монаха с воином хватит и Мусидо с Мудзюро. В крайнем случае, Сидзима их прикроет.
– Их уже прикрыли, - улыбнулся Юримару.
– Они все мертвы, тот самый воин, что при мне выбил глаз Тэссаю, перебил их всех одного за другим. И если б ты, Дзакуро, не сбежала оттуда, понадеявшись на то, что после смерти Бенисато сумеешь запрыгнуть в мою постель, остывала бы сейчас вместе с ними.
Юримару встал и обернулся к Дзакуро.
– Ступай отсюда, - бросил он ей.
– Я не хочу глядеть на тебя, похотливая сучка. Меня тошнит от одного твоего вида.
Дзакуро бросила гневный взгляд на него. Обида на красавчика Юримару, в которого она была влюблена с их самой первой встречи, переполнила чашу терпения.