Реквием патриотам

Сапожников Борис Владимирович

– Тихо, - прошипел ей в ухо низкий, хриплый голос, - и проживешь немного больше. У меня слишком давно не было женщины и мне все равно будешь жива или нет.

Кагэро считала себя отважным воином ночи, но сейчас сердце ее сжалось от запре­дельного ужаса. Какими же жуткими и отвратительными были слова этого человека.

Тэссай же самозабвенно придавался занятию, о котором мечтал очень давно. Он расстался с каменной кожей, как только прикончил последнего ниндзя и теперь мог в пол­ной мере насладиться нежным телом женщины. А ведь у него

так давно не было жен­щины!

И тут взгляд его наткнулся на смутную тень человека, сидящего на окне дома. Сна­чала он подумал, что это Юримару - известный извращенец - решил понаблюдать за его "игрой", как он называл изнасилование, с этой девицей. Но нет. Этот был одет в темное короткое кимоно и кобакама, заправленные в сапоги, на плече его лежали ножны с ката­ной, а Юримару оружия не носил никогда.

– Ты кто такой?!
– рявкнул Тэссай.

– Я заблудился, добрый человек, - ответствовала тень человека с мечом на плече.
– Прости, что отрываю от столь важного и приятного занятия, но ты не скажешь, как доб­раться до Сата.

– Пошел прочь!
– отмахнулся Тэссай, вновь склоняясь над телом ниндзя.

Однако он заметил, что тень сместилась. Теперь человек с мечом сидел прямо пе­ред ним, откровенно пялясь на полуголую девушку.

– Ах ты!
– взревел Тэссай, вскакивая на ноги и начиная обрастать каменной кожей.

– Беги!
– воскликнул человек с мечом девушке, отпрыгивая в сторону от разъярен­ного Тэссая.

Тот изо всех сил ударил его, но не попал. Юркий человек перекатился по полу - и кулак Тэссая обрушился на доски, раскрошив их в пыль. Отпрыгнув еще дальше, Дзюбей (а это был именно он) вынул из рукава кимоно длинный сюрикэн.

– Не можешь же ты быть целиком непробиваемым, - произнес он, швыряя сюрикэн в глаз Тэссаю.

Тот схватился за раненную глазницу и взвыл раненным медведем, по лицу и паль­цам его, по каменной коже заструилась кровь и глазная жидкость. Дзюбей подхватил ошалевшую Кагэро и выпрыгнул с ней в обнимку из злополучного дома. Тэссай ринулся за ними, но сидевший на пороге Юримару, провожавший до того взглядом удаляющиеся фигуры, остановил его.

– Пусть бегут, - бросил он разъяренному Тэссаю.
– Покуда они доберутся до обжи­тых людьми поселений мы закончим наши дела, а Асикага постараются замять все. Идем отсюда.

Дзюбей и Кагэро несколько часов бежали по лесу, Кагэро все казалось, что за ними по пятам несется каменнокожий. Однако когда они остановились на маленькой поляне, никого кроме таинственного спасителя - любителя плоских шуточек - рядом не оказа­лось.

– Как ты?
– спросил он у нее.

Кагэро отступила на полшага от него, запахнув разорванное кимоно. Тот лишь ус­мехнулся.

– В порядке, - ответила Кагэро, - а ты?

– Тоже, - кивнул спаситель.

Кагэро заметила, что не смотря на несколько часов бега, он ничуть не запыхался.

– Кирияма Дзюбей, - представился он, поправляя большую

соломенную шляпу, ко­торую также умудрился не потерять за время их побега из пустой деревни.

– Сома Кагэро, - сказала в ответ Кагэро, пытаясь привести в порядок свое кимоно.
– Благодарю тебя, Кирияма Дзюбей, ты спас мне жизнь. Я верну долг при первой возмож­ности, но сейчас я должна уйти. После сочтемся.
– И Кагэро бросилась бежать прочь от поляны.

Дзюбей лишь пожал плечами, снова поправил съехавшую на сторону соломенную шляпу и зашагал в направлении Сата.

Асикага Рюхэй точно также гулял по сиреневому садику его покойной жены. Он не назначал встречи своим ниндзя, однако не сильно удивился появлению ушедшей вместе с Ханзо его дегустаторши Кагэро. По иронии судьбы, она замерла почти у того же самого куста сирени, что и Ханзо.

– Весь отряд погиб, - сказала она.
– Нас перебил ужасный человек с каменной ко­жей. Скорее всего, именно он стоит за этой чумой.

– Задание не выполнено, - отрезал Рюхэй.
– Возвращайся обратно и узнай кто именно отравил людей или подпустил чуму в их дома. И главное, зачем он это сделал? Одному человеку, хоть с каменной кожей, хоть без, такое не под силу.

– Я лишь принесла доклад, - отрезала Кагэро, исчезая в зарослях сирени.

"Надо будет приказать садовнику лучше ухаживать за сиренью, - подумал Асикага Рюхэй, - кусты у Каеко выглядели гораздо опрятней".

Очередная деревня по дороге на Сата была пуста. Такое впечатление, что люди в спешке собрались и покинули ее. Пустота этих деревень настораживала Дзюбея и угне­тала его. В душе, он любил общество людей, хотя частенько сторонился его, но на то были свои причины, о которых он не любил распространяться.

Он поправил шляпу, ремешки державшие ее разболтались от времени (она была не новой и потерлась, как и вся одежда Дзюбея), пристроил поудобней меч за плечом и тут в живот ему врезался бронированный кулак Тэссая. Тот весьма удачно прятался в тени бо­гатого дома, украшенного резными драконами. Мощь удара оказалась такова, что Дзюбей отлетел к стене противоположного дома, врезавшись в нее спиной и потеряв меч. Шляпа упала с его головы и несущийся на него Тэссай растоптал ее практически в пыль.

– Моя последняя шляпа, - простонал Дзюбей, отпрыгивая с пути каменнокожего ве­ликана.

Не успел он приземлиться, как пальцы Тэссая сомкнулись на его горле и следом кулак врезался в солнечное сплетение наемника. Дзюбей поперхнулся воздухом, рот его наполнился кровью. А Тэссай продолжал самозабвенно избивать его и лишь вовремя рас­слабляя участки тела, куда врезался каменный кулак, Дзюбей сумел сохранить кости и внутренние органы в целости. Хуже всего приходилось, когда Тэссай бил его по лицу - Дзюбей серьезно сомневался, что не лишился половины зубов, по поводу носа он не вол­новался - тот ломали не один раз.