Реквием по империи

Удовиченко Диана Донатовна

— Да ты наколдовал что-то! — зарычал Варг-гхор.

— Я твоего шамана не испугался, и ты моего не бойся, — ответил ему Уран-гхор. — Какое оружие выбираешь?

— Меч!

— Пусть будет так!

Вышли вожди на место, приготовленное для поединка, остановились лицом к лицу. Вокруг орки стояли, все селение собралось. Только не увидел Уран-гхор своей Айки. Что с ней? Тревожно застучало сердце. Словно услышав эти звуки, Роб сказал:

— Будь спокоен, сын. Верь мне.

И сразу полегчало на душе. Снова ровно билось сердце. Вынул Уран-гхор из ножен свой меч, шагнул вперед. Варг-гхор сделал первый выпад, ударил сверху вниз. Зазвенели клинки. Легко отражал атаки Уран-гхор, но сам нападать не спешил. Не соперник

ему был трусливый Варг-гхор. Сильным воином был молодой вождь, много врагов на своем веку положил. Без счета чудовищ было им убито в Богатых землях. А по жилам текло зелье проклятой рыжей шаманки, и в глубине разума спал обузданный зверь. Чутье подсказало: надо дать ему волю. Уран-гхор и сам бы справился, но орки смотрели на него. Так пусть видят, на что способен их настоящий вождь. Пусть знают его могущество и непобедимую ярость. Роб поймал мимолетный взгляд Уран-гхора, незаметно кивнул, показывая, что выбор верен. И тогда вырвался зверь на свободу, и не было больше для него преград. Один удар — и вылетел меч из руки Варг-гхора. Один прыжок — и рухнул предатель навзничь. Уран-гхор к земле его придавил, меч к горлу приставил. На мгновение усмирил зверя, чтобы сказать:

— За смерть Сварг-гхора. За гибель моих товарищей. За племя мое!

Серебряной молнией сверкнул в воздухе нож, нацеленный в спину молодого вождя. Один из прислужников Варг-гхора помочь ему попытался. Да видно, шаманство Роба непобедимым было. Нож пересек границу круга и упал, не долетев до Уран-гхора. А вместе с ним кинжал Ярха пробил грудь подлеца:

— Сдохни, трусливый пес!

В тот же миг молодой вождь перерезал шею своего врага. Сорвал с него шапку, поднял так, чтобы все видели:

— Пойдете ли под мою руку, орки?

Страшен и дик был вид его — глаза кровью налились, рот кривился в оскале, и клокотало в горле рычание:

— Есть ли среди вас те, кто хочет поспорить со мной за власть?

Молчали воины. Никто не хотел против бешеного зверя выступить. Крикнул Ярх:

— Ты наш вождь, Уран-гхор!

Нестройным хором и остальные подхватили. И с лица Уран-гхора сползла звериная маска.

Роб приказал воина, которого Ярх убил, в круг уложить, рядом с Варг-гхором. Кровь мертвых земля не приняла. Надулись над телами красные пузыри, поднялись в воздух, лопнули и черным прахом осыпались вниз.

— Где моя жена? — спросил вождь. — Где Айка?

Ответом ему тишина была. Переглядывались орки, никто Айки в толпе не видел.

— Где Айка? — заревел Уран-гхор, снова теряя орочье обличье.

— Здесь твоя жена, — ответил ему визгливый голос. — Да только недолго тебе на нее любоваться, если меня не отпустишь.

От каранг шел Акхир, толкая впереди себя Айку. А у груди ее держал нож, какими шаманы вырезали сердце поверженного врага. Женщина не плакала и не вырывалась, спокойно шла, только руками живот прикрывала, берегла нерожденное дитя.

— Дай слово, вождь, что отпустишь меня живым, куда пожелаю. Иначе не видать тебе ни жены, ни сына.

Ропот поднялся среди орков. Никогда такого не было, чтобы степняк за спиной у женщины прятался, ребенком прикрывался. Воины подняли луки, в Акхира целились, ловили взглядом каждое его движение, но тетиву не отпускали. Все еще сильно было в их душах уважение к тому, кто говорил с духами предков. Да и боялись Айке навредить: слишком остер был нож, слишком напуган шаман. Знал Акхир за собой вину, которую не простил бы Уран-гхор. Вот и нашел себе путь к отступлению. Побелели губы вождя, страх за жену и дитя, смешавшись с бешенством, в голову ударил.

— Ну! — взвизгнул Акхир, сильнее прижимая нож к груди Айки. — Дашь слово или нет?

Все знали: если вождь слово даст, то уже не нарушит. Уран-гхор переглянулся с Робом. Тот незаметно голову наклонил: соглашайся, мол.

— Даю слово! — вождь крикнул. — Ни я, ни орки из моего племени тебя не тронут!

Опустили

луки воины, облегченно выдохнул Акхир, отталкивая от себя Айку. Уран-гхор на руки жену подхватил, бережно прижал к себе. Счастливо улыбалась Айка — ничто ее не страшило в объятиях мужа. Акхир медленно назад отступил, свистнул заливисто, из степи к нему ринулся мощный матерый вулкорк. Захихикал шаман, победу праздновал. Да только рано. Роб вытянул вперед худую руку, сжал пальцы — и схватился за грудь Акхир, глаза выпучил, упал на колени. А Роб тихую песню запел. И тогда закружились вокруг него белесые тени. Это духи предков пришли, чтобы помочь последнему хранителю древних знаний. Скользили они между замершими воинами, шелестели едва слышно. А Роб все сжимал и сжимал пальцы, пока не захрипел Акхир. Когда старик опустил руку, шаман уже был мертв. Разорвалось его подлое сердце. Никогда орки не видели такой силы. Все они были могучими воинами и не страшились сойтись с врагом на поле битвы.

— Обманывал вас шаман, орки, — сказал Роб. — Никогда не говорил он с духами предков. Вот и отомстили они ему. Но главное его преступление не в этом. Духи сказали мне, что Акхир был подкуплен людьми. Он помогал Варг-гхору предавать самых честных и сильных вождей.

— Как же так? — выкрикнул из толпы молодой воин. — Ведь он нашим богам молился!

Склонился над телом Акхира шаман, перерезал кожаный шнурок, на котором кисет висел. Раскрыл и перевернул. Посыпались на землю блестящие золотые монеты.

— Вот они, человеческие боги, — сказал Роб, — и он тоже им молился.

— Зачем же в степи золото? — не успокаивался молодой воин.

— Затем, что ждал он: человеческие войска должны в степь прийти, залить кровью Орочье гнездо. Вот тогда и здесь настала бы власть золота. Потому и истребляли предатели сильных вождей. Чтобы никто не сумел защитить ваши племена.

Зашумели орки:

— Так значит, скоро люди из Богатых земель на нас войной пойдут?

— Нет, — твердо отвечал Роб. — Мы на них войной пойдем. А поведет нас вот он, — и на Уран-гхора указал.

А молодой вождь смотрел только на свою Айку. Развернулся и к селению пошел, понес жену в карангу.

— Постой, вождь, — крикнули ему вслед. — Как прикажешь упокоить убитых?

— Не будет им упокоения, — бросил Уран-гхор, — и посмертия не будет. Недостойны их духи отправиться к Морриган. Сжечь их и пепел над степью развеять. Так будет с каждым предателем.

Так началось правление Уран-гхора. Племя снова звалось Гра-ориг и жило по законам своего вождя. Змеиную кожу — память о захватчике — Айка с шапки срезала и пришила лисью оторочку. Поняли орки: справедлив их молодой вождь, а шаман его искусен и мудр. Племени при них лучше жилось. Они ценили орков за их охотничье умение и воинское мастерство, а не за науку угождать. Сплотились воины вокруг Уран-гхора, хоть нордару в пасть готовы были за ним идти. Но вождь не торопился набеги совершать, не хотел силы тратить. Готовился к настоящей войне. Много людей в Богатых землях, и шаманы их могущественны. Это Уран-гхор на собственной шкуре испытал. Нужно было своих шаманов растить, таких, чтобы в силе человеческим не уступали. А еще войско собрать такое, чтобы земля дрожала от его поступи. Надо было не только племена клана объединять, но и все кланы Орочьего гнезда. Думал Уран-гхор, что много лет на это потратится, но Роб другое говорил:

— Не можем мы столько ждать, мой сын. Степи наши в опасности. Если люди на нас нападут — большая кровь прольется. И тогда конец Орочьему гнезду, а потом и всему миру. Человеческие шаманы этого не знают, потому бойню не остановят.

— Но как же тогда быть, отец? — спрашивал Уран-гхор.

— Будем трудиться, сын.

И Роб трудился день и ночь. Откуда только силы брались в старческом теле. Устроил он в племени испытания на шаманский дар. Отобрал двоих юношей и девушку, стал их обучать.