Реквием по мечте

Evangelista

***

Я ощущала полнейшее счастье все те несколько дней, что нам оставалось провести во Франции. Когда мы находились вне отеля, он все так же шел за мной по пятам, но теперь я стремилась оказаться ближе к нему, задеть рукой, вдохнуть запах. То, что он был позади, вселяло в меня уверенность, мне нравилось, что каждую минуту он наблюдает за мной.

Сидя в темном зале при

просмотре фильмов, я ощущала его руку на своей ладони, иногда она соскальзывала на мои колени. Я жалась к нему, самой себе напоминая бездомную кошку, у которой есть только этот большой и сильный человек, опасный и дикий, но притягивающий с неведомой силой.

Разнообразием наше пребывание в номере не отличалось: я либо спала, либо он любил меня. Казалось, что время летит, словно заговоренное. Мы перебрались в мою спальню, кровать здесь была двухместной и более удобной, но когда Эдвард однажды повалил меня на свою постель, я ощущала небывалое единение с ним, с его миром.

Мне хотелось знать о нем все. Я болтала, не останавливаясь, все так же забрасывая его вопросами и между делом рассказывая мельчайшие факты своей биографии. Он улыбался, почему-то все так же снисходительно, но на вопросы отвечал, хоть и обобщенно. Я узнала, что он родом из штата Мэн, что растила его одна мать и что ему даже пришлось побывать на войне.

Я была увлечена своим счастьем настолько, что почти ничего вокруг не замечала. Скандал с крупными кражами, вспыхнувший с самого начала фестиваля, прошел словно мимо меня. До того памятного вечера, когда я осознала окончательную и бесповоротную влюбленность в Эдварда, боязнь оказаться жертвой преступников в моей голове еще мелькала. Но вот после гораздо большая опасность дамокловым мечом нависла над моей головой: ничто не способно было заставить меня оторваться от него и загнать поглубже впервые испытанные чувства.

Вернувшись однажды в отель после очередного киносеанса, я обнаружила, что добрая половина моих украшений и дорогих нарядов исчезла. Кредитки, ноутбук и небольшая сумма наличных тоже пропали. На полу и столах в беспорядке разбросали то, что ворам не приглянулось.

Мои руки сами собой потянулись к спрятанной голубой коробочке. Пальцы растерянно пробежались по лепесткам цветов и золотистым стеблям. Красная роза, синяя орхидея, белоснежная лилия с шестью лепестками.

Подошедший сзади Эдвард поцеловал меня в висок и прошептал:

– Я звоню Джейку, - и отступил, а я попыталась поймать его руками и не дать уйти. На послезавтра был назначен вылет, и я отчего-то именно сейчас ощутила, как мало у нас осталось времени.

***

Мы знали, что обязаны будем скрываться.

– Твой муж меня тут же пристрелит, если узнает, - гладя меня по волосам, улыбался Каллен. – И с тобой что-нибудь сделает. Ему по статусу не положено такое прощать, детка.

И я заглядывала в его глаза, в зеленый металл, не тронутый улыбкой,

и понимала: я сама с собой что-нибудь сделаю, если такое случится.

Однако был один человек, который оказался в курсе тщательно скрываемой тайны.

В последний день фестиваля я нарядилась в ужасно неудобное, но шикарное платье. Зеленое, облегающее и длинное. В разрезе подола то и дело мелькала обнаженная нога, и Эдвард с невозмутимым лицом шепнул, когда я стояла на красной дорожке, что бы он со мною сейчас сделал и как этот разрез ему нравится.

Одному из репортеров наверняка удалось заполучить снимок, где мои щеки заливает румянец, а глаза лихорадочно отблескивают.

Приблизившаяся после церемонии вручения наград Джесс была одета в короткое черное платье с умопомрачительным вырезом на спине. Ее точеная фигурка соблазнительно смотрелась в дорогом наряде.

– Мои поздравления, - оскалилась она. И окинула взглядом Эдварда. Куда смотрели его глаза, я не представляла: он снова нацепил очки. Но понадеялась, что куда-нибудь подальше от шикарных ног поздоровавшейся блондинки. – Хоть и не «Лучшая актриса», но приз за лучший сценарий – ваш.

– Это та, что подвигла тебя на побег тогда? – холодно осведомился Каллен у самого моего уха.

Я кивнула, чуть развернув к нему голову. Когда его губы оказывались так близко, мне стоило неимоверных усилий держать себя в руках.

На лице подруги расплылась хищная улыбка. Она растягивала губы, и обнажались жемчужные маленькие зубки, а глаза ее щурились в довольстве.

– Я была права, не так ли? – протянула Джесс. – Я в таких делах никогда не ошибаюсь.

– О чем ты? – я сохраняла максимум спокойствия.

– А то ты не знаешь, - фыркнула та. И как можно тише шепнула: - Если не хочешь, чтобы все узнали, держитесь друг от друга подальше.

Напоследок она подмигнула мне, сложив в воздушном поцелуе густо накрашенные губы.

Джессику я провести не могла.

То время, что нам отвела судьба, закончилось слишком быстро. В аэропорту меня как обухом по голове ударили: все, финита ля комедия. Теперь я шла позади и наблюдала, как Каллен бодро шагает к регистрационной стойке.

Я же хотела остановить время. На этой стороне океана у нас еще была возможность побыть вместе, своровать пару счастливых мгновений, вдыхать только воздух нашего с ним мира, отдающий морем и сандалом. Когда самолет совершит посадку в США, неизвестно, что с нами станет.

– Что дальше? – спрашивала я у него.

Каллен криво усмехался – когда он делал так, все во мне словно обрывалось – и без тени сомнений отвечал: