Реквием по тонтон-макутам
Шрифт:
Опустив ствол автомата, она выстрелила ему в живот второй раз, прямо над поясом. От запаха пороха у нее защипало в глазах, но ее рука не дрожала. Она хотела, чтобы это мгновение длилось вечно, чтобы агония Жакмеля длилась до Страшного Суда. Она поймала себя на том, что молится:
– Боже, сделай так, чтобы он умер не сразу...
Но обе пули сделали свое дело. Пятно крови увеличивалось. В нечеловеческом усилии Габриель Жакмель попытался встать, но ему показалось, что нижняя часть его тела превратилась в свинец. Он не мог знать, что
Он поднял к Симоне глаза, замутненные смертью. Молодая женщина поняла, что ее месть свершилась.
Через несколько секунд Габриель Жакмель отойдет в мир иной.
Ствол автомата придвинулся ко лбу Жакмеля, чтобы он увидел вылетающую оттуда смерть. Затем Симона мягко нажала на курок.
Кровь и мозг, разлетевшись, испачкали всю студию, включая и ее платье. Отброшенное ударом то, что оставалось от головы Габриеля Жакмеля, лежало на полу. Мышцы его расслабились, и ужасный запах окутал студию. Симона Энш бросила тяжелый автомат. Она чувствовала себя уставшей и опустошенной. И счастливой. Все для нее было ясно. Операция «Вон-Вон» сорвалась по ее вине. Как и все те, кто слушал радио, радисты флота вторжения присутствовали при убийстве Габриеля Жакмеля в прямой трансляции.
Она машинально вытерла платком остатки мозга и открыла дверь.
От ее безумного взгляда Малко чуть не отступил. Она протягивала ему платок в чем-то сером.
– Посмотрите, – прошептала она отсутствующе, – хорошенько посмотрите. Это – мозг этого чудовища.
Глава 19
От глухого далекого взрыва задрожали стекла. Грубо возвращенный к реальности, Малко потряс Симону Энш: взорвался передатчик Радио-Метрополь. Люди Габриеля Жакмеля выполнили приказ своего начальника.
Люк и Тома продолжали следить за заложниками. Те, почти все понимающие французский, были еще больше напуганы. Потерпеть неудачу, когда цель была так близка! Симона Энш отомстила за свое страшное унижение, но операция «Вон-Вон» умерла. ЦРУ явно не везло при высадках на Караибах...
– Нужно уходить, – сказал Малко. – И быстро.
Через несколько минут тонтон-макуты Амур Мирбале будут здесь, не говоря уже о солдатах... Симона Энш вцепилась в него:
– Извините меня. Но Габриель был хуже, чем все Дювалье вместе взятые.
Встревоженный Люк повернулся к ним; его автомат по-прежнему был нацелен на пленников.
– Скажите им, что все идет нормально, – шепнул Малко, – они могут уходить, а Жакмель нагонит их через минуту. Пусть ждут в «фольксвагене».
Симона обратилась к обоим мужчинам по-креольски. Они сразу же исчезли на узкой лестнице.
Запуганные пленники Радио-Метрополь не шелохнулись.
Симона и Малко выждали несколько секунд, прежде чем спуститься. Улица Паве была такой же спокойной, как и при их приезде. Симона повернулась к Малко, в глазах у нее стояли слезы.
– Прощайте. Я причинила вам неприятности. Если я выживу, никогда не
Прежде чем он успел удержать ее, она убежала к бульвару Жан-Жак Десалин. Малко колебался, бежать ли за ней, и позвал ее:
– Симона, Симона!
Молодая женщина обернулась и помахала рукой. Так, бывает, весело прощаются друзья. А затем она исчезла, слившись с толпой под аркадами.
Теперь для Малко каждая секунда была опасной. Он огляделся: такси нигде не было. Дом Франка Джилпатрика находился более чем в двух милях, пешком он не сможет дойти. Вдруг он заметил на другой стороне улицы, на бензозаправочной станции, машину, в которую заливали бензин. Он перебежал улицу.
Увидев его пистолет, шофер старенького «шевроле» вышел из машины, серый от страха. Не вдаваясь в объяснения, Малко сел за руль, включил зажигание и рванул с места так быстро, как позволял кашляющий мотор.
Свинцовое небо, казалось, придавило Порт-о-Пренс. Через сто метров он был вынужден притормозить: три потных полуголых гаитянина толкали тележку с длинными оглоблями – такие встречаются на Килиманджаро. Когда ему удалось обогнуть их, они безразлично взглянули на него. Для них лошадиная тяга еще не кончалась.
Прибавив газа, Малко доехал до дороги Карефур, ожидая каждую секунду увидеть в зеркале машину макутов. Всюду были видны гаитяне, собравшиеся в группы: они что-то обсуждали со встревоженным видом. Военный джип на полной скорости пересек дорогу перед Малко. Во Дворце, наверное, поднята боевая тревога. Но на дороге Карефур движение было по-прежнему интенсивным.
Малко понял, что он потеет так же, как и три гаитянина, тащившие тележку.
Его шансы выжить на Гаити зависели от следующих минут.
– Какой бардак, нет, ну что за бардак!
Суровый и изнуренный Фрэнк Джилпатрик ходил по гостиной. Малко еще не успел восстановить сердцебиение. Джон Райли казался, как всегда, спокойным.
– Фрэнк, – сказал он, – мы не можем здесь оставаться. Дайте нам ключи от посольства. С минуты на минуту сюда могут заявиться макуты... После этого случая на радио они могут приписать наше исчезновение Жакмелю...
Фрэнк Джилпатрик резко остановился.
– Ключи от посольства... – произнес он сдавленным голосом. – Но это невозможно. Посла нет на месте...
– Это возможно, – мягко сказал Джон Райли, – они в правом кармане ваших брюк.
Как по волшебству, в его руке очутился автоматический пистолет «радом».
Фрэнк Джилпатрик недоверчиво раскрыл глаза. Палец Джона Райли лежал на курке.
– Вы что, с ума сошли?
– Может быть, вы предпочитаете поехать с нами, – предложил пастор. – В этом случае по дороге нас ожидает меньше приключений.
Поскольку Фрэнк молчал, Джон Райли подошел к нему, сунул руку в его карман, вытащил оттуда связку ключей и положил к себе в карман.