Реквием по вернувшимся
Шрифт:
Официально брак они не оформляли. Это никого не удивляло – зачем, если люди и так всё время вместе, и на Земле, и в Космосе? Главное, чтобы любили друг друга. Любили…
Когда-то давным-давно у молодого косморазведчика Ивана Круминя была жена – первая и единственная его любовь. Он был счастлив, предвкушая каждую встречу долгими месяцами разлуки, и лишь посмеивался над коллегами, заводившими «полётные романы», – они ничего не знали о настоящей Любви… А затем его Единственная ушла к другому, сказав, что устала жить с вечным разведчиком, романтиком-неудачником, не способным сделать карьеру. Не говоря уж о ребёнке. Да, она была права во всём. И с детьми не сложилось в жизни, и по карьерной лестнице не смог подняться выше командира
И вдруг появилась Медведева. Нет, «появилась» – неподходящее слово для этой женщины. Ярослава вошла в его жизнь, не спрашивая разрешения. «Я здесь, и делайте, что хотите».
Они познакомились шесть лет назад, на маленьком островке посреди тёплого моря. Круминь проводил там очередной отпуск, пилот-испытатель Медведева тоже любила море, солнце и пальмы. Курортный роман завязался незаметно и естественно. И так же естественно закончился, когда Круминь улетел в очередную экспедицию. А вернувшись, очень удивился, встретив прошлогоднюю знакомую на космовокзале.
Медведева оказалась не только умной, начитанной, интересной в общении, обаятельной. Она была чертовски упряма. Во-первых, поступила в Академию Космофлота, с первой попытки пройдя отборочный тур, хоть конкурс на специальность «Пилотирование и навигация» был просто-таки дикий. Во-вторых, Иван ей понравился, и она решила, что будет его любить. Как это «решить любить» Круминь не понимал. Но применительно к Ярославе эти слова означали отнюдь не какие-то там абстрактные возвышенные чувства. Это были действия, вполне конкретные и осязаемые. Ему было хорошо рядом с этой женщиной, и одновременно…
Когда Круминь снова прилетел на Землю, то узнал, что Медведева закончила Академию и ушла в свою первую экспедицию. «К лучшему», – подумал он и постарался выбросить из головы всё, что успело их связать. Но год спустя, когда воспоминания начали тускнеть, они встретились вновь. Неожиданно встретились… Для Круминя неожиданно. Маликов, пилотировавший «Колумб» начиная с первой экспедиции, был списан медкомиссией космофлота вчистую, и на тренировочную базу прилетел новый член экипажа.
Когда она вошла в командирский кабинет, поздоровалась и, улыбнувшись, села в кресло, Иван понял, что в его жизни начинается новый этап. «Я здесь, и делайте, что хотите». «Почему ты выбрала именно меня? Чем я лучше других?» – он решился спросить лишь через год их супружеской жизни. «Ты не похож на большинство людей, ты редкость. На тебе нет железной скорлупы, только тонкая корочка из окалины. А прямо под ней – душа. Таких как ты надо беречь и любить. Без любви вы пропадёте». – «Но я ведь не один такой?» – «Не один. Но на всех моей любви не хватит. Поэтому я решила любить тебя». Что он мог сказать ей в ответ? Этой странной женщине, самой непонятной и таинственной из открытых им планет? Если бы он умел так же «решить любить», он бы не сомневался ни минуты. Но он не умел, хоть очень, очень старался научиться! Ведь брать, не отдавая взамен, – это неправильно. Это подло!
Круминь открыл люк стасис-капсулы, выбрался наружу. Воспользовавшись тем, что в отсеке пока никого нет, от души потянулся, расправил суставы. Вынул из шкафчика комбинезон и застыл, рассматривая себя в зеркале. Ростом маловат, но плечи не сутулятся, мускулы накачаны, живот подтянут, прямо как у молодого. Лоб высокий. Злопыхатель увидит в этом начинающую проявляться лысину, ну да не страшно, его это не портит…
Зашуршала дверца открывающейся
Коцюба улыбнулась командиру:
– Доброе утро!
– Доброе. Как спалось? – Не удержавшись, он поддел: – Не замёрзла без майки?
– Неа, я закалённая. И спится в стасисе мне всегда превосходно. Жалко, сны не снятся.
– А Вероника где? Не проснулась ещё?
– Проснулась, я, проснулась.
Люк на верхнем ярусе открылся, и второй разведчик «Колумба», экзобиолог и корабельный врач Вероника Пристинская спрыгнула на пол. Короткие светлые волосы её были взъерошены, лицо заметно опухло. Докторша, в отличие от подруги, хорошим самочувствием после стасис-сна похвастаться не могла.
– Вот и отлично, – кивнул Круминь. – Одевайтесь, умывайтесь и поднимайтесь наверх. Посмотрим, куда нас наш «извозчик» привёз.
По пути в рубку он заскочил на жилую палубу, наскоро принял душ. Остатки сна мигом улетучились под холодными струями, полосующими со всех сторон. В каюту заходить не стал, наверняка в ней ничего не изменилось за два дня. «Надеюсь, что прошло два дня, что никакого ЧП у нас не случилось» – мысленно поправил он себя по привычке. И начал подниматься по ведущему к ходовой палубе трапу.
ЧП не случилось. Круминь поздоровался с навигатором и пилотом, уселся в приготовленное кресло. «Надо было Ярославу поцеловать» – мелькнуло в голове. – «А то сухое какое-то приветствие вышло». Он тут же отогнал эту мысль. Успеют нацеловаться и наобниматься – позже, когда останутся вдвоём. Во время работы они командир и пилот, и ничего более. Сам такие правила установил, негоже их нарушать теперь.
Он повернулся к Буланову:
– Итак, что мы имеем?
– Манёвр Перехода успешно завершён. Точка выхода соответствует расчётной. Координаты звёздной системы занесены в бортовой журнал. Разрешите сдать полномочия капитана корабля?
– Спасибо, Алексей.
На этот раз в заданное локальное пространство они вышли с первой попытки. Хорошо, не пришлось ребятам возиться с юстировкой м-двигателя… Плохо! В косморазведке такая удача считалось дурным предзнаменованием. «Если сначала всё хорошо, то потом уравновесится», – закон сохранения пропорции везения-невезения. Новичкам на голубом глазу рассказывали, что закон этот открыт был Витольдом Мережем и строго засекречен Службой Безопасности Космофлота. Конечно, это было шуткой. Но работа в Дальнем Космосе делала людей суеверными.
Круминь включил внутреннюю связь.
– Бортинженер, доложите результаты диагностики.
– Доброе утро, командир!
Голос Маслова был неподдельно довольным. Радуется, что капитанство навигатора позади. Эти двое прямо таки на дух друг друга не переносят. Как же, у каждого свои жизненные принципы, своя система ценностей… Тьфу! А вроде взрослые, умные люди.
– Разбалансировка м-двигателя в пределах нормы, – продолжал докладывать бортинженер. – Система антиастероидной защиты работает в штатном режиме. Внешняя оболочка корабля повреждений и деформаций не имеет. Система жизнеобеспечения в норме. Всё благополучно у нас!