Реквием по завоевателю
Шрифт:
Выйдя на улицу, она сразу же повернула в сторону того заведения, где снимала маленькую комнатку в задней части дома. На пути она проверила, не ведет ли за собой «хвост». Никого не было. Она знала, что ей нужно торопиться: Броддусу могло вполне хватить времени перед смертью на то, чтобы все рассказать.
«Надо было сразу его прикончить! — подумала было она, но тут же себя одернула. — Спокойнее, Скайла. Нет, сразу не надо было. Тогда бы он не узнал страданий. Пусть умирает долго. И с осознанием того, что его песенка на этом свете спета.»
Обменявшись
У нее сильно колотилось сердце. Чтобы успокоиться, она временами качала головой.
— О, Стаффа, что ты наделал?!
Прикусив губу, она думала о том, как он выдерживает лишения рабства и бесконечные унижения, на которые, наверное, по его адресу не скупятся.
Она почти видела его, сносящим одно унижение за другим, еле сдерживаемым свои дикие страсти, воспитанные и взращенные в нем изощренным подсознательным тренингом Претора. Он горд, и местным надзирателям, наверное, доставляет особое удовольствие ломать в нем эту гордость. Для этого есть много способов: парализующие стержни, порка, даже нанесение увечий…
— Ты никогда не знал, что такое улица, Стаффа. Несмотря на всю свою власть и репутацию, ты так никогда и не знал, как и чем живет человечество. Молись Блаженным Богам, чтобы я не опоздала!
В пустыню привезли еще одного раба. Его звали Бротс. Это был настоящий гигант. Его отличал надменный взгляд, чувство непреодолимого превосходства над другими, а также маленькие кабаньи глазки на жирном лице. В отличие от прочих он носил ошейник с какой-то патологической гордостью. В первый же день своего пребывания в пустыне он начал усиленно притеснять других рабов, которые были слабее его физически.
Англо на время был подменен Морлеем, так что у Кайллы намечалось несколько дней отдыха.
Той ночью на Стаффу навалилась такая депрессия, что он никак не мог заснуть. На него давило отчаяние и чувство одиночества. И когда терпеть стало совсем невмоготу, он понял, что Кайллы что-то давно нет рядом. Обеспокоившись, он поднялся на ноги и стал бродить по лагерю в поисках своей подруги. Через несколько минут он увидел ее среди песчаных дюн. Она шла, заметно прихрамывая, опустив плечи и обреченно уронив голову. Остановилась на некотором удалении от лагеря и бессильно опустилась на песок. Даже на расстоянии было видно, что она не чувствует собственного тела.
Этарианская луна висела низко и давала достаточно света, чтобы увидеть всю глубину
Он пошел ей навстречу и внезапно понял, что мелкое подрагивание ее опущенных плеч может означать только одно: она плакала.
Кайлла не услышала шороха рядом с собой, но когда Стаффа положил свою руку ей на плечо, она сильно вздрогнула и отпрянула. Во всем ее теле было напряжение, во взгляде ужас.
— Что случилось?
Она наконец узнала Стаффу.
— Ничего. Просто… Ах, оставь меня в покое!
Даже в таком сумеречном свете он сумел разглядеть, как сильно распухли ее губы. Он против ее воли взял рукой ее за подбородок и повернул к себе лицо. Под левым глазом был огромный синяк, который уже стал распространяться на нос. На шее виднелись багровые ссадины.
— Кто? — выдохнул Стаффа.
Так долго похороненная в нем ярость внезапно освободилась и вышла наружу.
— Тафф, не надо. Ничего кроме неприятностей это тебе не принесет! — Она прижала руками все еще оставшиеся на ней обрывки одежды к груди. — Обещаешь! Оставь все как есть, Тафф.
Она смотрела на него с таким отчаянием и с такой мольбой, что ему пришлось согласно кивнуть.
Когда он во второй раз сделал попытку положить ей руку на плечо, она не отстранилась.
А Стаффа решил дождаться случая.
Бротс на следующий день запрягся в ярмо напротив Стаффы. Их разделял длинный отрезок трубы.
— Вечерком! — услышал Стаффа голос Бротса, обращенный к Кайлле.
«Какой поганый у него голос! Хриплый! Пропитой!»
Стаффа заметил, как дрожь пробежала по спине его подруги.
Прищурившись, Стаффа незаметно снимал с Бротса мерку. Этот парень весил по крайней мере на сто фунтов больше. На огромных руках бугрились такие бицепсы, которые по толщине можно было смело сравнивать с ляжками борца. Стаффу страшно раздражали его надменный взгляд и плотоядная ухмылочка. Весь день Стаффа наблюдал за бугаем, позабыв даже об иссушающем зное.
В атмосфере витал душок опасности.
Той ночью Стаффа решил не спать. Наконец, его ожидания оправдались! Кайлла поднялась со своего матраца после захода солнца и неслышно ушла в пески, как она всегда делала, когда хотела облегчиться. Стаффа повернулся в ту сторону, где спал гигант Бротс и увидел, как тот приподнял голову. Когда Кайлла скрылась за ближайшей дюной, Бротс тяжело поднялся на ноги и пошел ей наперерез.
Стаффа вскочил со своего матраца, словно песчаный леопард, и бросился вслед за Бротсом, который тоже уже скрылся за дюной, идя по следам Кайллы.
— Эй! Смотрите, кого я опять встретил в дюнах! — Раздался за песчаным холмом хриплый голос Бротса, от которого у Стаффы непроизвольно сжались кулаки.
В голосе Кайллы, прозвучавшем через пару секунд, был страх и возмущение.
— Пожалуйста, не надо! Я сегодня очень устала. Завтра возвращается Англо. Он не любит подержанный товар. У тебя будут большие неприятности.