Реквием. Книга первая Инициация

Рави Ивар

— Чушь! — мой голос заставил вздрогнуть Аннабель, прозвучав, как выстрел при полном молчании.

— Что? Не понял, — Семенов даже театрально поднял бровь, показывая крайнее удивление. — Но ведь такие исследования были, причем к такому выводу пришли и советские, и американские ученые, независимо друг от друга.

— Что скажешь, Олег? Тебе бросили перчатку, точнее, мусорскую крагу, — Денис откровенно забавлялся. Он, в отличии от Вани, был в курсе несостоятельности этой теории, как-то на досуге мы долго об этом говорили.

— В чем вы правы оба, — я поочередно посмотрел на Семенова и Ашота, — так это в том, что есть такая

теория, теория ядерной зимы. И независимые исследования были с обеих сторон, если не ошибаюсь, аккурат перед приходом к власти Горбачева. И наши, и американцы пришли к выводу, что глобальная ядерная война уничтожит человечество, наступит так называемая ядерная зима. Температура упадет до критических показателей, несколько лет без солнечного света приведут к вымиранию растений, людей, животных.

Я перевел дух, на лицах моей группы было напряженное ожидание.

— Фишка в том, что к середине восьмидесятых обе страны надрывались в гонке вооружений, особенно СССР. И нужен был предлог, чтобы дальше не тратить весь бюджет страны на ядерное вооружение. Я сейчас не помню имен ученых, но поразительный факт в том, что почти одновременно они пришли к одинаковому выводу. И это стало первым моментом, остановившим безумные траты. Конечно, их расчеты проверяли ученые других стран и, в принципе, соглашались с ними. А потом вы знаете, что было, — я посмотрел на Семенова, — была встреча Горбачева и Рейгана, и ядерные запасы стали уменьшать.

— Это никоим образом не опровергает теорию ядерной зимы, — возразил Семенов, победно оглядывая лица слушателей.

— Это не опровергает, — согласился с подполковником, — но есть феномен Хиросимы и коэффициент осаждения сажи, в корне опровергающие эту теорию.

— Феномен Хиросимы, коэффициент осаждения сажи, — недоуменно повторил Ашот. Он даже пересел к Семенову, чтобы быть ближе к соратнику в споре со мной.

— Когда советские и американские ученые моделировали глобальную ядерную войну, они основывались на единственном применении ядерного оружия в городах — в Хиросиме и Нагасаки. В обоих случаях, особенно в Хиросиме, был так называемый огненный шторм — горело все и очень долго, несколько дней. В Нагасаки немного иной тип застройки, и пожары были менее впечатляющие. Так вот, огненный шторм был следствием типично японской архитектуры — дома из дерева, картона и бумаги с минимумом железа и бетона. Кроме того, город лежал в низине, домишки японцев плотно примыкали друг к другу. Огонь просто мгновенно охватывал соседние дома и распространялся с огромной скоростью. Большая часть погибших в японских городах погибла в пламени пожаров и от ударной волны. Каменные здания в паре сотен метров от эпицентра взрыва уцелели, даже люди в подвалах спаслись, находясь недалеко от взрыва.

Меня слушали с открытыми ртами все, кроме Дениса — тот уже слышал эти выкладки ранее.

— Теперь понятно, в чем феномен Хиросимы?

— Не совсем, — честно признался подполковник, Ашот решил тактично промолчать.

— Что должно закрыть от нас солнце, если верить теории ядерной зимы? — на мой вопрос первой ответила Аннабель, вскинув руку, как школьница на уроке.

— Дым и сажа от пожаров, что поднимется в атмосферу!

— Абсолютно верно, — я улыбнулся девушке, — дым и сажа могли бы частично закрыть на какое-то время солнечные лучи, будь наши города Хиросимой и Нагасаки. Но у нас здания из стали и бетона, огненного шторма не будет,

да и время неподходящее — на дворе зима.

— А что там про сажу? — Семенов смотрел на меня уважительно.

— В своих работах наши и советские ученые не учли такой критерий, как коэффициент осаждения сажи. Я даже думаю, что было это сделано намерено. Чем крупнее и тяжелее сажа, тем быстрее она оседает. Сажа, поднявшаяся до 3–4 км, оседает в течение нескольких недель, с высоты в 10 км — в течение пары месяцев. И лишь поднявшись выше 20 км, сажа способна задержаться в атмосфере на год или больше, я читал про такие расчеты.

— Олег, говоришь ты складно, но есть нестыковки, — Ваня решил вступить в дискуссию. — Как могли одновременно прийти к одинаковому заключению наши и американские ученые, ведь мы в контрах были в то время?

— Я не могу утверждать, но думаю, что это была блестящая спецоперация КГБ, — остановив жестом готового возразить Семенова, продолжил:

— Уже к середине 80-ых было ясно, что мы проигрываем гонку вооружений, начинаем технологически отставать, и нужен был выход из положения. И КГБ могло использовать такой вариант — организовать утечку документов советских ученых, чтобы они попали к американцам. Американцы они какие? Если что-то нароют, в погоне за сенсацией сразу бегут в газету, публикуют. Так и произошло — после публикации конгресс и сенат США встал на уши. И тут СССР со скорбным лицом заявляет — да, наши ученые тоже пришли к такому выводу, даже раньше ваших, но мы это не публиковали, чтобы не будоражить общественность.

— Ты додумался до этого сам? — взглядом Аннабель можно было растопить весь снег в Одинцово, да что там Одинцово, все Подмосковье могло оттаять. Я даже покраснел от восхищения в ее голосе, закашлялся.

— Что-то прочитал в различных источниках, где-то заметил нестыковки. Но версию про операцию КГБ по намеренной утечке в СМИ не встречал, — честно признался слушателям.

Пару дней назад, находясь в курилке, мы с Ваней и Денисом пришли к согласию, что Аннабель и супруги Семеновы поедут с нами. Родители девушки жили в Нижнем, а больше ближайших родственников у нее не было. Оставался Ашот, оба парня не были от него в восторге, но я понимал, что молодой и крепкий мужчина нам не помешает.

— Ашот, какие у тебя планы? Через пару дней мы планируем уехать отсюда, немного юго-восточнее, — я не стал уточнять, куда поедем.

— Я должен узнать, что со своими, как раз хотел попросить у тебя костюм, чтобы съездить, — Ашот опустил глаза и продолжил, — но если откажешь, пойму, меня могут убить, и костюм пропадет.

— Знаешь, что? Мы посмотрим день-два, что будет с фоном снаружи, и вместе прокатимся к твоим. Так, парни?

— Ну да, — вяло отозвался Ваня, Денис просто кивнул, а подполковник уточнил:

— А где живет твоя семья?

— По Лесной, это в Мамоново, — уточнил Ашот с увлажнившимися от радости глазами.

— Далековато, но раз надо, значит надо, я в деле, — резюмировал Семенов, уходя с женой в свой угол. У всех пар в подвале были свои углы, только я, Ашот и Аннабель старались держаться недалеко от центральной колонны, располагаясь на ночевку по разные стороны.

Нельзя удивляться везению, слова Вани про электричество и отопление вышли нам боком к полудню следующего дня: подача электричества прекратилась. К вечеру стали понемногу охлаждаться трубы отопления, проходившие через весь наш подвал.