Реквием

Харт Калли

Паника охватывает меня, сотрясая мои кости.

— Пожалуйста. Можем мы просто вернуться в Лос-Анджелес? Мы сможем разобраться с этим оттуда. Я просто… я больше не могу здесь находиться.

— Мне все равно, хочешь ли ты уехать отсюда. Хочешь сесть на этот самолет и отправиться обратно в Лос-Анджелес? Хорошо. Но это действительно то, чего ты хочешь?

— Я… — я зажмуриваю глаза. — От этого никуда не деться. Я не могу просто вернуться к своей жизни, как будто ничего не произошло. В воздухе еще так много всего осталось. Есть еще так много секретов,

я знаю, что они есть.

— Тогда ты знаешь, что тебе нужно делать, — мрачно говорит Рут. Она выглядит так странно в своих синих джинсах и свитере, ее волосы так красиво уложены, что трудно услышать эти слова, слетающие с ее губ. — Останься и во всем разберись. Это твой шанс на какое-то завершение. В «Фалькон-хаус» ты его не найдешь. Я не смогу тебе это дать. Тебе нужно разобраться в этом самой.

Мне никогда не нравилась идея разочаровать Рут. И вот как она сейчас звучит: разочаровано. Та же старая потребность угодить ей овладевает мной, и я чувствую, как во мне оживает эта потребность — сделать все возможное, чтобы заслужить ее одобрение. Остаться здесь. Сразиться с Тео. Терпеть это дерьмо. Как-нибудь справиться с этим и примириться со всем, что случилось с Рейчел. Но впервые с тех пор, как я встретила ее, моя потребность угодить ей побеждается моим гневом. Рут оставила меня разбираться с этим в одиночку.

Она была занята?

К черту это.

Сердце этой женщины защищено стеной высотой в двадцать футов, толщиной в метр, и ни одна из ее подопечных никогда не проникала сквозь нее. Единственной эмоцией, которую Рут когда-либо публично демонстрировала, был гнев. Ни доброты. Ни грусти. Ни сочувствия, ни счастья. Она самый холодный, самый хладнокровный человек, которого я когда-либо встречала. И на этот раз мне нужно было от нее больше. Я отчаянно нуждалась в какой-то доброте, а все, что она может сказать, это: «Я была занята»?

Рейчел заслуживала большего. Я заслуживаю большего.

Отступаю от нее на шаг.

— Я лишь доставляю тебе неудобства, не так ли?

— Соррелл. Не будь смешной. Ты знаешь, что важна для меня.

— Почему? Почему я важна для тебя? Что будет со мной, если я покину это место, а? Я окажусь на заднице, как только вернусь в «Фалькон-хаус»? На что будет похожа моя жизнь после того, как я сяду в этот самолет?

Рут впивается в меня взглядом с откровенной суровостью, которая задевает меня за живое. Она пожимает плечами.

— Ты знаешь, как бывает. Ты была с нами в течение долгого времени. Ты уже практически взрослая. Пришло время тебе разобраться во всем самой. «Фалькон-хаус» — это убежище для девочек, которые слишком молоды, чтобы самостоятельно прокладывать свой путь в этом мире. Девушек, которым больше негде быть…

— Ты имеешь в виду девушек, которые все еще приносят государственный чек каждую неделю, верно? Мне скоро восемнадцать. Выйду из системы. Эта дойная корова перестанет приносить финансовую выгоду, я права?

Рут качает головой, и вот оно снова, еще хуже, чем раньше. Ее разочарование — это

живое, дышащее существо, монстр, скрывающийся за этими бесчувственными голубыми глазами. Она могла бы превратить сердце в камень одним своим взглядом.

— Ты знаешь, как это бывает, Соррелл.

Это все, что Рут может сказать: утверждение, которое стоит повторить в уме. Она думает, что я должна была этого ожидать. Должна была это предвидеть. Я была настолько ослеплена тем, что случилось с Рейчел, что на самом деле ничего не понимала. Я так долго была золотым ребенком в доме Рут, что никогда не думала, что могу впасть в немилость.

— Оставайся здесь, Соррелл. Разгадай все тайны, которые тебя мучают. Заверши то, что нужно, из-за того, что случилось с Рейчел. Заставь этого парня заплатить за то, что он сделал, если тебе это нужно. Прости его или забудь о его существовании, если тебе нужно. Не возвращайся в Лос-Анджелес, пока не будешь готова к тому, что будет дальше. Как только будешь готова, садись в самолет. Возвращайся к нам, и мы поможем тебе устроиться где-нибудь…

— Пошла ты. Серьезно. Просто… пошла ты.

Я думаю, Рейчел предвидела, что это произойдет. Она всегда говорила, что мы были лишь товаром для Рут. Я была такой чертовски наивной. Отворачиваюсь от нее и делаю единственное, что могу сейчас: направляюсь прямиком к директору Форд. Она, кажется, даже не удивлена опустошенным выражением моего лица.

— Думаю, я, возможно, все-таки заканчиваю семестр, — говорю я ей.

— О. Понимаю. Что ж, не могу сказать, что мне жаль это слышать. Нам повезло, что ты здесь в «Туссене»…

— Почему? — я склоняю голову набок, свирепо глядя на нее. — Почему вам повезло, что я здесь, директор Форд? Я не могу придумать ни одной причины, по которой вы бы хотели видеть меня в своей академии. Вряд ли я самый умный ученик. Вы такая же меркантильная, как и она, обналичиваете еще один чек на мою стипендию, не так ли?

Директор Форд спокойно наблюдает за мной, позволяя мне разглагольствовать. У меня есть тысяча и одно обвинение, которое я хотела бы бросить ей, но внезапно я так устала, так измучена и ошеломлена тем, что только что произошло, что я полностью выдохлась. Пятнадцать минут назад я никогда бы не подумала, что поймаю себя на таких мыслях, но прямо сейчас все, чего хочу, это вернуться в свою комнату и спрятаться. Удивительно, как все может измениться в мгновение ока.

— Не думаю, что в этом была большая необходимость, — сухо говорит Форд.

— Вы правы. Мне жаль. Я просто собираюсь вернуться в школу.

— Уверена, что не хочешь попрощаться со своей тетей?

Да. Точно. Я забыла. В этой выдумке, которую мы создали, Рут — моя тетя. Интересно, что мне придется сказать Форд в ближайшие недели? Рут больше никогда сюда не вернется. Мне придется притвориться, что она умерла, или что-то в этом роде. Хорошо, что в последнее время я так натренировалась во лжи.

— Нет, — отвечаю я. — Я сказала ей все, что мне нужно было сказать.