Реквием
Шрифт:
После смерти Илайи Уилл ощутил себя еще более одиноким, несчастным и виноватым. Письмо сестры пробудило воспоминания. Ему захотелось бросить все и вернуться в отечество. В конце концов у него были родственники, семья. Может быть, еще не поздно начать жить как все нормальные люди? Он думал о Кристин, о том, что еще не все потеряно. Тем более что Роуз по-прежнему не желала замечать его присутствие. Когда он окликал ее в коридоре, она лишь ускоряла шаги, не поворачивая головы. Постепенно он перестал обращаться к ней, и теперь они просто молча проходили мимо друг друга.
Но
Восторженно переговариваясь, придворные поднимали головы к небу, где под облаками кружил сакер. Но Мейден нигде видно не было.
— Готовьте приманку, — крикнул Филипп оруженосцам. — На всякий случай.
— В ваше отсутствие, сир, я получил весть и от сэра Уильяма Уоллеса, — рискнул произнести Уилл. — Ходит слух, будто этим летом Эдуард опять пойдет на Шотландию. Уоллес интересуется, можем ли мы продолжать рассчитывать на вашу помощь деньгами. Он также надеется, что вы вместе с папой надавите на Эдуарда.
При упоминании папы лицо Филиппа посуровело, и Уилл пожалел о сказанном. Отношения между королем и папой были натянуты до предела. Он собирался перевести разговор обратно на Темпл, но не успел.
В небе появилась Мейден. Ярко освещенная солнцем, она стремительно ринулась вниз и как ударом молнии поразила ничего не подозревающую цаплю. Ее острые когти впились ей в голову. Вскоре подоспел сапсан, и они вместе начали терзать поверженную добычу. Разумеется, сердце цапли досталось победительнице Мейден.
Уилл украдкой посмотрел на Филиппа. Лицо короля освещала свирепая радость. Мейден и Филипп являлись родственными душами. Он точно так же целеустремленно преследовал добычу, порой гораздо крупнее его самого, а затем безжалостно с ней расправлялся. Фландрия усмирена, мятеж в Гиени жестоко подавлен. Сейчас подходила очередь папы Бонифация. В первый раз с тех пор, как Илайя рассказал ему о подслушанном во дворце разговоре, Уилл почувствовал страх. Если Филипп действительно намерен взяться за Темпл, то будет действовать как эта хищная птица — неумолимо и жестоко.
Словно угадав его мысли, рядом с королем материализовался Гийом де Ногаре. На министре было его обычное черное одеяние, однако вокруг плаща шла та же самая алая окантовка, что и вокруг королевской печати, хранителем которой он стал после гибели Флоте.
— Сир, — громко произнес Ногаре, бросив подозрительный взгляд на Уилла, — егеря видели в лесу следы кабана.
— Неплохо. — Филипп повернулся к придворным. — Что скажете? Загоним еще одну дичь и отправимся пировать?
В
Замок Винсеннес, королевство Франция 20 июня 1303 года от Р.Х.
Роуз водила гребнем по густым черным волосам королевы. В некоторых местах зубцы застревали, и она принималась распутывать. Королева сидела, закрыв глаза, давая Роуз возможность как следует ее рассмотреть. С тех пор как двор прибыл в замок — две недели назад, — королева пребывала в дурном расположении духа. Видимо, потому, что король не пожелал взять ее с собой во Фландрию. Над верхней губой Жанны были заметные маленькие волоски. Маргарита предлагала их выщипать, но королева не пожелала.
Жанна была равнодушна к наведению красоты — ее больше интересовали книги и музыка, — не то что придворные дамы, проводившие время в обществе венецианских купцов. Ароматное мыло, гребни из слоновой кости, драгоценные ожерелья — ни о чем другом они не могли думать. Восхищались платьями друг друга в коридорах дворца, а затем злословили на сей счет за ужином в Большом зале. Как известно, служанок не замечают, и Роуз часто приходилось слышать язвительные замечания, какие они отпускали одна про другую. Она вообще вела себя не как остальные камеристки, которые выпрашивали у Жанны разные безделушки, а потом порхали по покоям, изображая принцесс, и судачили о мужчинах. Однажды, проходя по темному коридору, Роуз увидела Бланш с одним из слуг. Он прижимал ее к стене и, засунув руки под платье, целовал в шею. Ее поразило тогда лицо Бланш. На нем не было ни тени смущения. Лишь одна страсть.
— Интересно, кого они добыли на охоте?
Роуз вздрогнула, осознав, что королева открыла глаза и смотрит на нее.
— Я слышала, кабана, — ответила Маргарита, занимавшаяся платьями королевы. — Что вы желаете надеть на вечерний пир, мадам?
— Выбери сама.
В зеркале Роуз увидела, как Маргарита улыбается.
— Я думаю, красное с золотым. Да. Это будет красиво. — Маргарита радостно закивала. — Король не сможет оторвать от вас глаз.
Жанна неожиданно помрачнела.
— Оставьте меня на время. Я желаю поговорить с Рози.
— Конечно, мадам. — Маргарита укоризненно взглянула на Роуз и вышла, увлекая за собой Бланш и еще трех камеристок.
Сдерживая дрожь в руках, Роуз продолжала причесывать королеву.
— Я выросла в этом доме, Рози, — начала Жанна мягким, чуть сонным голосом. Ее глаза опять закрылись. — Меня привезли сюда ребенком, после смерти отца. Вскоре мать снова вышла замуж и отправилась в Англию. А со мной рядом все время находился Филипп. Учил меня сидеть в седле и всему остальному. Мы были как брат и сестра. А потом он стал моим мужем. Я люблю его с тех пор, как помню себя. — Жанна открыла глаза и сжала запястье Роуз, остановив гребень. — Мой муж красивый мужчина, это знают все. И потому я боюсь, как бы твоя страстная влюбленность не переросла в одержимость. Это очень опасно.