Религиозные мотивы в русской поэзии

Борис Николаевич Ширяев (1889–1959)

Рисунок аргентинского художника Антона-Хернана Торре-Репизо

На обложке:

Михаил Нестеров, «Тихая жизнь», гуашь, 1921 г.

@biblioclub: Издание зарегистрировано ИД «Директ-Медиа» в российских и международных сервисах книгоиздательской продукции: РИНЦ, DataCite (DOI), Книжной палате РФ

Публикуемая книга завершает

нашу программу по «возвращению» в Россию Бориса Николаевича Ширяева (1889–1959). Она же всегда указывается и как последняя (уже посмертная) в списке его литературных трудов.

Один из самых ярких представителей второй волны эмиграции, Ширяев стал известен на родине в конце прошлого века – благодаря многочисленным переизданиям его лучшего творения, эпической повести «Неугасимая лампада», созданной в Италии на рубеже 1940-1950-х годов. Книга о Соловецком лагере, написанная его бывшим узником, произведя сильное впечатление на публику, продолжает широко читаться, печататься и обсуждаться [1] . Русского читателя, шокированного тогда откровениями о ГУЛАГе, не могла не впечатлить и светлая тональность прозы, согретой религиозным чувством. В качестве эпиграфа автор поставил слова его любимого художника, Михаила Нестерова – «Не бойтесь Соловков, там Христос близко».

Собственно и творческая карьера писателя началась на Соловках: еще будучи заключенным СЛОНа, Ширяев написал серию рассказов для лагерной прессы, странным образом официально циркулировавшей по советской стране. К теме Соловков автор обращался, помимо «Неугасимой лампады», и в эмигрантской периодике: он по праву считается одним из первых отечественных писателей, правдиво рассказавших о ГУЛАГе, задолго до Солженицына. Когда повесть еще была запрещена в Советском Союзе, с ней ознакомился другой бывший соловецкий узник, академик Д.С. Лихачев, оставивший на полях издания свои комментарии очевидца. Весь этот корпус соловецких текстов нам удалось собрать и издать под одной обложкой [2] .

Почти одновременно с «Неугасимой лампадой» писатель создал произведение совсем иного настроя – свежие мемуары, почти репортажи, о беженцах-дипийцах [3] в Италии [4] . Многим послевоенным эмигрантам, которых сначала называли «новыми», противопоставляя их послереволюционным «старым», грозила насильственная репатриация и последующее возмездие сталинского режима, но несмотря на все переживаемые ими лишения и опасности, они предстали в книге Ширяева «Ди-Пи в Италии» в жизнерадостном, не без юмора, повествовании, на любовно выписанном фоне приютившей их прекрасной страны. Эта книга справедливо считается ценнейшим источником по истории второй волны эмиграции [5] .

Следующим важным шагом для писателя стало создание цикла о русской жизни в первой половине XX века, включая Гражданскую войну, коллективизацию и раскулачивание и, самый замалчиваемый период – судьбы населения на оккупированных немцами территориях. Эти повести, разбросанные в эмигрантских изданиях, но связанные общими героями и цельным авторским мировоззрением, Ширяев мечтал объединить в одно литературное полотно, – и эту его мечту нам тоже удалось осуществить [6] . Монументальная фреска еще ждет своей достойной оценки у отечественной аудитории.

Наряду с художественной прозой Борис Николаевич плодотворно занимался публицистикой и эссеистикой. Филолог по образованию, слушавший лекции В.О. Ключевского и Е.Н. Трубецкого, много лет преподававший литературу в школах и ВУЗах, а также профессиональный журналист с огромным стажем, в эмиграции Б. Ширяев стал выступать на страницах периодики с очерками литературно-критического, исторического, политического плана.

В этом его обширном наследии мы выделили несколько пластов. В русле тематики книги «Ди-Пи в Италии» он продолжал писать как и о самой приютившей его стране, так и о своих соотечественниках-беженцах. Ряд таких очерков он дал в журнальной серии «Италия без Колизея», и для нас стало естественным поставить это название для соответствующего издания [7] .

Всегда внимательный к родной литературе, Ширяев в новых, свободных условиях стал оценивать ее влияние на русскую жизнь – созидательное, уважительное к традиционным ценностям, или же напротив, разрушительное, разъедающее душу и общество. Сборник литературоведческих статей, в соответствии с главной идеей автора (и по титулу одной статьи) мы назвали «Бриллианты и булыжники» [8] .

В центре внимания автора всегда оставалась Россия, ее уникальная историческая поступь, становление державы на гигантском пространстве между Западом и Востоком, а также ключевые российские персонажи. Из этих текстов мы составили внушительный том исторической очеркистики Ширяева [9] .

Спустя год после кончины писателя, в 1960 г., в брюссельском католическом издательстве «Жизнь с Богом» вышла его книга «Религиозные мотивы в русской поэзии», нами теперь переиздаваемая. По сути дела, это серия эссе, расположенных в хронологическом порядке рассматриваемого литературного материала. Подготовленные в самый последний этап жизни, эти тексты так и не были опубликованы автором и, быть может, дожидались окончательной редакции.

Ширяев демонстрирует здесь свое трепетное отношение к русской поэзии на протяжении всей истории ее развития, от Ломоносова и Державина до малоизвестных своих современников – во всех ее формах, дореволюционной, советской (автор употреблял термин «подсоветская»), эмигрантской.

И в этой области Борис Николаевич стал первопроходцем – ведь в то время на родине тема духовности в литературе просто исключалась из рассмотрения (или же дозволялось только хуление). При кажущейся узости такого «идейного» подхода, Ширяев отличается бережным, вдумчивым и уважительным подходом к творчеству поэтов. В его статьях много цитат, их общий объем составляет, вероятно, около четверти всего корпуса. Практически каждый свой тезис автор считает необходимым подтвердить «живым материалом», а ряд стихотворений включен в книгу в полном объеме: автор как будто хочет разделить с читателем радость от чтения прекрасной поэзии.

Процитируем Александра Николаевича Стрижева (1934–2022), который одним из первых в России написал биографический очерк о Ширяеве и который подчеркнул его особый, духовный подход к великой русской литературе:

«Последнюю свою книгу – “Религиозные мотивы в русской поэзии” Борис Ширяев писал, уже будучи обременен тяжелой болезнью. Эта книга была адресована русской молодежи, это было напутствие ей по-новому читать классику, от Ломоносова до Гумилева, сосредоточив внимание на зиждительных, Божественных мотивах поэзии. Заветными для Ширяева были строки Аполлона Майкова: «Не говори, что нет спасенья, / Что ты в печали изнемог: / Чем ночь темней, тем ярче звезды, / Чем глубже скорбь, тем ближе Бог». О последних годах жизни Бориса Николаевича лучше всего сказать его же словами, обращенными по сходному случаю: “…именно в этот период жизни он устремил свой взор к религиозным ценностям родного ему по крови русского христианства”» [10] .