Религия Денег
Шрифт:
Но на самом деле прибыль — это не материальная, и идеальная категория. Это всегда соблазн наживы, неважно, кто владеет собственностью. Искушение прибылью — это искушение сознания обманом, насилием.
Если государство само говорит — получай прибыль, но при этом ставит жёсткие правила, в рамках которых можно получить прибыль, то постепенно человек начинает обходить эти правила, и ненавидеть эти правила. Ведь цель — прибыль, а административные правила мешают ей.
Советские предприятия создавались не ради прибыли, не ради счётной книги, а ради того, чтобы сделать то, что нужно людям, не зависимо от наличия денег и золота у этих людей.
Теперь предприятия
В этой ситуации начался постепенный естественный отбор тех начальников, которые лучше умели играть с показателями и хитрить с ценами, а не тех, которые были лучшими производителями.
Предприятиям стало экономически невыгодно, нерентабельно сохранять стабильные цены и производить многие товары. Противоречие двух богов в марксизме — труда и золота — резко усилилось.
Для построения нового общества и сознания понадобилось 20 лет, для разрушения тоже понадобилось 20 лет.
Немедленно проявилась и инфляция. Если во времена Сталина цены регулярно снижали, то потом пошло быстрое их увеличение.
В официальной пропаганде обычным стало подсчитывание всех успехов и «благосостояния» в деньгах, в числе холодильников на душу населения, в «реальном росте» заработной платы. Это всё равно, что взвесить всё, что есть в доме и поставить целью увеличение веса своих вещей.
Что такое счастье? Это то, что нельзя посчитать. В 1930-е годы люди жили не ожиданием квартальной премии.
Ради счётной книги и роста числовых показателей шло активное уничтожение деревни. В 1930-е годы было необходимо провести индустриализацию. В 1960-е годы никакой необходимости массово переселять деревенское население в город не было.
Более того, индустриализация 1930-х была достигнута не столько за счёт уменьшения деревенского населения, сколько за счёт естественного прироста. По РСФСР сельское население составляло в 1913 году — 74 миллиона, в 1940 году — 72 миллиона человек.
В процентном соотношении сельское население РСФСР составляло:
1913 год — 83 процента,
1940 год — 66 процентов,
1959 год — 48 процентов,
1966 год — 41 процент,
1975 год — 33 процента,
1991 год — 27 процентов,
2003 год — 27 процентов.
К концу 1950-х годов был достигнут определённый баланс — половина населения России жила в городе, половина на селе. Но в 1959 году уже всего 56 миллионов человек проживало на селе. В этой ситуации ради роста экономики ещё более ускорили рост городов, особенно крупных городов-миллионеров.
Город — это всегда товарно-денежные отношения [541] . Город активно предрасположен к фетишизму товаров и денег, к наркотику телевизора, ибо в городе нет жизни, нет природы.
Если первое поколение горожан ещё помнит свободу, то второе поколение, родившееся в городе, — это группа высокого риска, потенциальные идолопоклонники.
В городе скучно. В городе нужны искусственные развлечения. Лекарство от городской скуки по-западному: считай свои деньги утром и вечером, на работе и на диване, за обедом и за ужином.
[541]
В городе муж и жена переставали смотреть друг на друга. Они отвернулись друг от друга и начали смотреть на товары. Мужчина — на технику (в лучшем случае, в худшем — на бутылку), женщина — на одежду и на косметику.
Оказавшиеся в мёртвых городах люди немедленно захотели назад, к земле. Началось массовое строительство дачных участков. Вместо того чтобы развить деревни, разумно рассредоточить производства, село уничтожили. После этого массу сил и средств истратили на строительство квартир для горожан, дачных посёлков и на коммуникации между городом и дачами. Вместо одного полноценного дома люди живут в двух неполноценных домах и разрываются между ними.
Из-за того, что в деревнях не осталось населения, горожан начали массово вывозить на сельхозработы. «Экономия», которая была получена от уничтожения деревень, обернулась и двойными затратами, и ухудшением жизни [542] .
После НЭПа и до конца 1950-х годов товарно-денежных отношений в СССР особо не было. Во время индустриализации, войны и послевоенного возрождения деньги выполняли функцию универсальных талонов, в соответствии с которыми распределялись ограниченные ресурсы. Существовала не столько товарная и торговая система, сколько распределительная. Периодически вводились и талоны на конкретные продукты. Зарплата была скорее уравнительной, да она и не могла быть иной, когда всего не хватало.
[542] С другой стороны, это дало рост экономики в счётных книгах.
Это не мешало людям работать и воевать изо всех сил. И на фронте, и на трудовом фронте люди сражались не за корыстные цели, а за справедливость, работали ради всеобщего блага.
Курс на цели религии денег не мог не привести к массовому развитию товарно-денежных отношений в СССР (в терминах тех времён, к развитию мелкобуржуазных ценностей).
Сменились поколения. Молодёжь 1960-х, и особенно 1970-х, уже пришла на всё готовое. Она воспринимала наличие необходимого как само собой разумеющееся, и всё больше начинала ждать от жизни материальных удовольствий.
Это была преимущественно городская молодёжь, и среди её удовольствий преобладали товары и вещи. И это были люди, воспитывавшиеся уже в виртуальном мире телеэкрана.
Вырастало поколение, которое мечтало о штанах. Поколение штанов в облаках.
Первым признаком товарно-денежных отношений стал вещизм, старый знакомый товарный фетишизм.
Исходя из новых установок, всё общество начинало жизнь по принципу — Запад более передовой, чем мы. Мы более бедные и отсталые, мы должны копировать Запад и пытаться догнать его по уровню материального потребления.