Религия для атеистов
Шрифт:
В этот святой день евреям рекомендуют связаться с коллегами, посидеть с родителями и детьми, написать знакомым, любимым и бывшим друзьям в других странах и составить список прегрешений. В свою очередь, те, у кого просят прощения, признают вложенные в слова о прощении искренность и смирение. И вместо того, чтобы и дальше копить раздражение и злобу по отношению к обидчику, они должны подвести черту под прежними конфликтами, осознав, что они сами, конечно же, не без греха.
Не
Бог наслаждается своей ролью в этом цикле извинений: Он – единственное идеальное существо, а потому единственный, кому не надо знать, что такое извинения. Что же касается остальных, несовершенство – неотъемлемое качество человеческой натуры, и таким же должно быть желание приносить извинения. Просьба о прощении – мужественное и честное признание, и ее исполнение показывает разницу между человеческим и божественным.
День искупления особенно хорош тем, что все выглядит так, будто идея просить прощения идет свыше, не является инициативой обидчика или обиженного. Сам этот день заставляет нас сидеть вместе и говорить о неком инциденте, случившемся полгода назад, когда ты солгала, и я накричал на тебя, а ты заплакала. Инцидент этот полностью не забылся, но мы бы никогда не упомянули о нем вновь, и он медленно разъедал бы доверие и любовь, которые мы когда-то испытывали друг к другу. Этот день дает нам возможность, взяв на себя ответственность, перестать обсуждать обыденность и вновь вернуться к инциденту, вроде бы уже выброшенному из головы. Мы делаем это не по собственной воле, мы подчиняемся правилам.
Рецепты Дня искупления несут умиротворение обеим сторонам конфликта. Страдая от обиды, мы часто не стремимся к тому, что могло бы нас излечить, потому что слишком многие раны при свете дня выглядят абсурдными. Наше здравомыслие ужасает необходимость признать, как сильно мы мучаемся из-за того, что нас куда-то не пригласили или не ответили на наше письмо. А сколько часов пытки мы выдерживаем из-за резкой фразы или из-за того, что кто-то забыл про наш день рождения. Нам бы давно следовало научиться не обращать внимания на такие пустяки, но увы. Наша ранимость отрицательно воздействует на нашу самооценку; нам больно, и при этом мы оскорблены тем, что боль вызвана такой ерундой. Наша сдержанность может иметь и финансовый аспект. Обидчик зачастую стоит выше по служебной лестнице – это или владелец предприятия, или тот, кто решает, с кем заключить тот или иной контракт, – подчиненное положение заставляет нас молчать, но не уберегает от горечи и подавляемой злости.
С другой стороны, когда мы сами причиняем кому-то боль и не хотим извиниться, очень возможно, что такие действия приводят к невыносимому чувству вины. Мы можем очень сожалеть о содеянном, но быть не в силах заставить себя попросить прощения. Мы избегаем наших жертв и проявляем по отношению к ним недопустимую грубость не потому, что нас не волнует содеянное, а потому, что мы недовольны собой. Таким образом, наши жертвы страдают не только от первоначальной обиды, но и от последующей холодности, с которой мы начинаем к ним относиться из-за того, что нас мучает совесть.
Все это помогает поправить День искупления. Период, когда право человека на ошибку признается истиной, облегчает признание в ней тем, кто
День искупления – огромное очищение души, и остается только пожалеть, что в году он только один. Секулярный мир без ущерба для себя мог бы приспособить для своих нужд аналог Дня искупления и начинать с него каждый квартал.
в) Наша ненависть к общности
Наивно предполагать, что мы не можем создавать крепкие общности всего лишь по одной причине – стесняемся поздороваться с другими. Часть нашей социальной отчужденности берет начало в тех гранях человеческой натуры, которые не заинтересованы в общественных ценностях, тех сторонах нашего характера, которым скучна или отвратительна верность, самопожертвование, сочувствие, а куда больше по нраву нарциссизм, зависть, злоба, половая распущенность и неспровоцированная агрессия.
Религия прекрасно осведомлена об этих тенденциях и признает: если общности хотят существовать нормально, им необходимо на это воздействовать, но не просто подавлять, а искусно очищаться и избавляться от них. Религия предлагает набор ритуалов, многие из которых на первый взгляд кажутся странными, но их цель – безопасным образом избавить нас от злобного, разрушительного, нигилистического в нашей натуре. Эти ритуалы, разумеется, не афишируют свое назначение, потому что в этом случае многие потенциальные участники в ужасе разбегутся, но их продолжительное существование и популярность доказывают, что они способствуют достижению чего-то важного.
Первые общественные ритуалы эффективно находили золотую середину между потребностями индивидуума и группы в целом. Если позволить нашим импульсам свободно себя проявлять, они неизбежно разрушат наше общество. Если же жестко их подавлять, под угрозу будет поставлена психика индивидуумов. Ритуал, таким образом, примиряет индивидуума и коллектив. Это контролируемое и зачастую эстетически трогательное очищение. Ритуал определяет пространство, в котором наши эгоцентрические желания на какое-то время получат волю ради долгосрочной гармонии и гарантированного выживания общности.
Мы видим, как это работает в иудейских ритуалах, связанных со смертью члена семьи. Существует опасность, что скорбящий будет так сокрушен горем, что прекратит выполнять свои обязанности по отношению к общности. Последнему по этой причине выдана инструкция, с одной стороны, разрешать скорбящему выражать свое горе, но при этом усиленно на него воздействовать, чтобы со временем он вернулся к нормальной жизни.
Семь дней шивы, которые следуют за смертью, разрешается без ограничений выражать свои чувства, далее наступает период, с 8-го по 30-й день, большей сдержанности (шлошим), в который скорбящий освобождается от многих групповых обязанностей, а затем более продолжительный период до года (шнейм асар чодош), когда усопший поминается в молитвах во время служб в синагоге. В конце года, после установки памятника (мацевы), молитвы, еще одной службы и домашних поминок, скорбящий должен полностью вернуться к нормальной жизни и выполнять все обязанности, возлагаемые на него обществом.