Религия

Уиллокс Тим

— А если дель Монте тоже погибнет?

— Матурин Ромегас, морской генерал и величайший герой, ничем не отличается от него. Менее податливый, возможно, чем дель Монте, но такой же добрый сын Италии.

Гислери сцепил пальцы и уставился в стол. Он был обеспокоен.

— Крест не дается тем, у кого слабая спина, — сказал Людовико.

Гислери поднял глаза.

— Если Ла Валлетт погибнет в битве. А если не в битве?

— Пусть вашу совесть это не тревожит, — ответил Людовико. — И вообще, не думайте больше об этом. Все, что мне необходимо, — это чтобы вы благословили меня на вступление в Религию.

— Мое благословение,

даже если я его дам, будет самым малым из того, в чем вы нуждаетесь. Попасть в орден — не та цель, которой просто достигнуть. Более того, рыцари едва ли обрадуются присутствию в их рядах инквизитора.

— Я не сделал ничего, чтобы вызвать в них враждебность. К их удивлению, я даже снискал расположение Ла Валлетта, поскольку пообещал замолвить за него словечко перед его святейшеством. Два следующих шага завоюют для меня их общую благосклонность. Первый — оказать рыцарям значительную военную помощь.

— Теперь уже слишком поздно, Рим не в силах это сделать.

— Зато в силах испанский наместник на Сицилии, Гарсия де Толедо.

— Толедо не станет вмешиваться, если это не в его интересах или не в интересах Мадрида.

— Верно. В данный момент приводить большое подкрепление, о котором умолял его Ла Валлетт, слишком рискованно. Но рано или поздно Толедо обязательно пришлет его. Если Религия победит Турка без посторонней помощи, вся слава достанется рыцарям. Если же Религия все-таки погибнет, то турецкая армия окажется вымотанной до предела жестокой осадой, на голом острове в тысячах миль от дома, и будет лакомой добычей для той армии, которую Толедо соберет на Сицилии к началу осени. Трагическая гибель Религии с последующей блистательной реконкистой прославит имя Толедо в веках.

— Неужели он способен на такое вероломство?

— Он кастилец.

— А император Филипп тоже допустит гибель Мальты?

— Если вслед за тем он обретет ее снова, причем как исключительно испанское владение, почему бы нет? Карл Пятый отдал Мальту рыцарям, только чтобы забыть об их существовании после изгнания ордена с Родоса. В то время остров уже обеднел и почти не имел стратегического значения. Но это было сорок лет назад, до того, как возмужал Сулейман, до катастрофы в Северной Африке, [75] до того, как Карл Пятый разделил империю между сыновьями, [76] до того, как Лютер расколол христианский мир пополам. С тех пор как рыцари обосновались на Мальте, весь мир перевернулся с ног на голову.

75

Имеется в виду гибель испанского флота у берегов Алжира в 1541 г.

76

Еще одна ошибка: Карл разделил свои земли между сыном Филиппом и братом Фердинандом I, получившим австрийские земли и императорский престол.

Гислери покачал головой. Он все-таки не был убежден до конца.

— Толедо колеблется, потому что потеря и Мальты, и испанского средиземноморского флота будет таким огромным несчастьем, какое будет трудно перенести, — сказал Людовико. — А там, где собирается много турок, несчастья случаются слишком уж часто. Толедо будет тянуть время, наблюдая, откуда дует ветер. Но если

я сумею уговорить его послать хотя бы небольшую помощь, скажем тысячу человек, тогда Толедо сможет заявить, что, дескать, сделал все, что было в его силах, а рыцари Ла Валлетта будут благодарить меня за содействие, инквизитор ли я или нет.

Гислери взвесил все возможности.

— Но сможет ли наша конгрегация собрать требуемые средства убеждения? Подкупать богачей дорого, вот почему я до сих пор не понтифик. Толедо не беден, а скупость испанцев — это просто не более чем легенда.

— Продвижения по службе, богатые священные реликвии вместе с подарками его святейшества Папы сильно превосходят те суммы, которыми располагает наша конгрегация. Ватикан сможет собрать более чем достаточно, чтобы подкупить не только Толедо, но еще и все важные фигуры в ордене иоаннитов. — Людовико подался вперед. — Пусть Медичи платит музыканту. А мы тем временем будем заказывать музыку.

Гислери снова дернул себя за длинную белую бороду.

— Ваша военная хитрость состоит в том, чтобы обратиться к Медичи, а заодно и к его преемнику. И тогда вы будете облечены папской властью во всей ее полноте.

— Завтра, — сказал Людовико, — я объявлю о своем приезде в Рим и расскажу обо всем Медичи, как будто бы по секрету. Папа снабдит меня необходимыми инструментами и всем, в чем я нуждаюсь.

— И тогда вы вернетесь на Мальту?

— На Сицилию к Гарсии де Толедо, а затем на Мальту.

— А если Мальта уже сдастся Турку?

Людовико ничего не ответил. Он поднялся.

— Как только я покажусь в Ватикане, за мной будут наблюдать до самого моего отъезда. Нам лучше уже не встречаться.

Гислери нахмурился.

— Вы сказали, необходимо предпринять два шага, прежде чем Религия прижмет вас к своей груди. Какой же второй шаг?

— Я присоединюсь к рыцарям на бастионах и пролью собственную кровь, сражаясь против неверных.

Целая гамма эмоций отобразилась в глазах Гислери. Он протянул руку и положил на плечо Людовико.

— Умоляю вас, не уезжайте дальше Сицилии.

Людовико посмотрел на него, ничего не отвечая.

— Вы мне ближе сына, — сказал Гислери. — И гораздо дороже.

Людовико, непривычный к выражению приязни, почувствовал, что тронут. Но все равно ничего не ответил.

— Вы еще молоды, — продолжал Гислери. — В один прекрасный день вы сами наденете «кольцо рыбака». На самом деле я очень надеюсь и молюсь, чтобы так оно и было.

Людовико знал об этом. Он представлял себе каждое действие, которое необходимо предпринять, в виде цепочки валунов, переброшенных через поток. Он с такой страстью желал достичь невозможного. Он мечтал о гибели Ла Валлетта. Он мечтал, чтобы сражение все разрешило. Эти сокровенные мечты, верил он, были выражением силы всеобъемлющей и глубокой: воли Господней.

— Вы запрещаете мне это? — спросил он.

Гислери вздохнул. Покачал головой.

— А если вы погибнете?

— Я полагаюсь на защиту Господа, — ответил ему Людовико. — Вы дадите мне благословение?

— Как члену священной конгрегации? Или как рыцарю Иоанна Крестителя?

— Тому, кем я должен стать, чтобы исполнить волю Божью.

* * *

Вторник, 5 июня 1565 года

Берег залива — Эль-Борго — ночь

Ночь. Ветер. Звезды. Море. Камни.