Реликт (том 2)
Шрифт:
Пока она играла в «жмурки» с «призраками», сверху на сад упал птеран, управляемый витсом, и с ходу открыл огонь из мощного стационарного парализатора «мастодонт», так что Забаве пришлось напрячь все силы, чтобы отразить пси-натиск. И все же ее сил не хватало, чтобы отразить гипнонападение, хотя «защитник» и взял на себя основную мощь волны. Правда, ей удалось достать одного из «призраков» (он был хорошо тренирован, но с паранормом справиться не мог), однако больше ничего сделать Забава не успела — в схватку вмешались те двое, что сторожили ее у дома.
У них тоже был гипноиндуктор, но другого типа — «удав», и неизвестное
Обойма «ланспасад», ведомая самим Герцогом, успела к моменту, когда птеран выбросил из пуза силовую «авоську», собираясь подхватить потерявшую сознание женщину. Пока безопасники расстреливали машину, Герцог в «бумеранге» десантировался к тем двоим, что использовали оружие холода, и вступил с ними в бой, после чего один из них взорвался — он был витсом, а второй сумел уйти, причем Пауль не понял как.
Террорист в обычном унике — с виду, конечно, — просто исчез, породив судорогу пси-поля. Он явно был интраморфом, хотя никакой интраморф не мог бы уйти подобным способом, если только у него не было портативного метро, но таких станций метро еще не существовало.
Террористов в «хамелеонах» задержали через несколько минут, птеран сбили, и бой закончился. Забаву тут же отправили в клинику, сообщив о случившемся Аристарху. Герцог и кобра «ланспасад» отошли в сторонку, к почерневшей и треснувшей во многих местах яблоне.
«Что скажешь?»
«Хорошо готовятся к акциям, гады! И у них появились излучатели холода…»
«Я не о том. Как удалось уйти их вожаку с излучателем?»
«Элементарно — по сети канализации. Здесь под нами сохранилась древняя система канализационных стоков, еще со времен Софии двадцатого века. Я хорошо знаю здешние места».
«Но я не чую пустот!»
«Значит, они заранее установили неподалеку пси-фильтр, создающий фон «плотной породы».
«Дьявол, я не учел этого! Ладно, задержанных — в отдел, допроса не устраивать, ждать меня. Буду через час, только повидаюсь кое с кем».
«Пауль, ты что же… знал о готовящемся нападении?»
Герцог улыбнулся, сжал локоть командира «ланспасад», сел в куттер.
«Просто меня предупредили».
«Кто, если не секрет?»
«Вселенная».
Аппарат взлетел, а руководитель отряда подстраховки остался стоять, запрокинув голову и открыв рот.
Анастасия Демидова собиралась отдыхать — ночной отдых для нее включал три часа полного сна и два медитации, — как в дверь позвонили.
Ратибор обещал быть дома только через два часа, а он всегда был точен, и Анастасия, вспомнив предупреждения Аристарха, решила последовать его совету, Она достала из кабинета мужа оружие, нацепила «защитник» и, не снимая халата, приказала двери впустить гостя. Конечно, до этого она успела оглядеть дом и окрестности в пси-диапазоне, но ничего особенного не заметила. Посетитель, который решил побеспокоить Берестовых в час ночи, судя по ауре, был обычным человеком и опасности не представлял.
Жили Берестовы в Новосибирске: северный радикал, Лосиная Магистраль, сто сорок четыре, в доме коллективного пользования,
В квартиру можно было попасть как из коридора с лифтами, так и со стороны балкона-оранжереи. Именно отсюда и собирался войти незнакомец, хотя как он там оказался ночью, Анастасия не поняла, разве что высадился из аэра; квартира их располагалась на сотом этаже.
Дверь бесшумно лопнула лепестками диафрагмы, в гостиную вошел невысокого роста человек в форме пограничника-стармена. Остановился, разглядывая хозяйку. Габриэль Грехов собственной персоной.
Анастасия подняла руку ко рту, глаза ее стали огромными, потемнели.
— Привет, — сказал он тихо, с улыбкой, погасившей мрачный огонь в глазах. — Меня еще помнят в этом мире?
Грехов сделал жест, будто вынул что-то из-за спины, и подал женщине букет цветов, земных, полевых, благоухающих всем спектром луговых запахов.
— Ратибора еще нет, — беззвучно проговорила Анастасия.
— Я знаю. — Габриэль внимательно глянул на нее, понимая все без слов. — Я могу прийти позже.
— Нет, проходи. Извини, я… просто я не ожидала… — Женщина вдруг всхлипнула, глаза наполнились влагой, но она сдержала слезы. — Мы тебя вспоминали…
— Верю.
Они сели в гостиной, разглядывая друг друга. Потом Анастасия вспыхнула и убежала в спальню, откуда вышла в черном вечернем платье, меняющем плотность и рисунок золотых и серебряных жил. Она действительно сохранила всю красоту и грацию, несмотря на прошедшие полвека с момента их расставания, и Грехов передал ей свои чувства в сложном и объемно-красочном слогане.
Хозяйка снова покраснела, но она уже пришла в себя и начала относиться к ситуации с иронической грустью. Сходила на кухню, поставил цветы в вазу, а саму вазу водрузила на полку, где лежали раритеты дочери, Ольги Панкратовой-Берестовой, добытые ею в разных уголках космоса: «поющие глаза» с Орилоуха, два блестящих обломка тартарианского «камня», жемчуг и раковины с Танненбаума, кристалл санлунита с Меркурия.
«Ты не изменился, — перешла на пси-речь Анастасия. — Словно и не уходил».
«О нет, изменился, — с оттенком тоски и надежды возразил Грехов. — Ты даже представить не можешь, как я изменился. Чувственное восприятие человека ограничено, даже интраморф не может воспринимать тонкие уровни материи ниже определенного молекулярного порога — электроны, протоны, кварки, а также более сложные и масштабные — галактики, их скопления, а я научился видеть это, понимаешь? Сидя напротив, я вижу тебя всю — как тело, образ, личность, и как систему кровеносных сосудов, нервных связей, сердце, легкие, почки, и еще глубже — сложный молекулярный конгломерат…»
Анастасия поежилась, потом рассмеялась.
«Ну, и как это выглядит на молекулярном уровне?»
Габриэль засмеялся тоже.
«Я забыл, что и ты при надобности можешь видеть внутренние органы других людей. Да, я отвык от людей, от Земли, отвык от дома». Он медленно продекламировал:
Сегодня, после многих лет разлуки, Вернувшись в дом, где я когда-то рос, Я чувствую, что все кругом — чужое.{71}