Реликт (том 2)
Шрифт:
Воздушный рукав сорванной атмосферы Нептуна перестал расти в длину и начал собираться в эллиптическое зеленовато-шафрановое азотно-метановое облако, пронизанное хрустальными волокнами молекулярного водорода.
Нептун заметно похудел, словно облысел, и стал издали твердым на вид, как бильярдный шар.
— Масса выброса три на десять в семнадцатой, — доложил флегматично Мартин. — Это примерно одна восьмая всей атмосферы Нептуна.
— Вряд ли мы его остановим, — впервые за четыре часа нарушил молчание Демин; голос его был хриплым, — шибко велик! Я видел, как он проходил по звездам — омега и ню Гиппарха, но это зрелище меня потрясло больше. Я по натуре
— Кто? — не понял Железовский, просидевший в кресле, не шевелясь, все это время.
— Фонд несчастий человечества. Обязательно висит что-то над головой, как дамоклов меч: то ядерная война, то звездная, то экологический кризис, то генетическое вырождение… только Конструктора не хватало!
— Внимание! — раздался голос координатора, — На монтажные бригады первого марсианского МСС в зоне «ничейной полосы» совершенно вооруженное нападение! Есть жертвы!
Железовский встретил затуманенный пережитым волнением взгляд Демина и кивнул: оба понимали друг друга без слов. Пограничник освободился от объятий кресла со всеми его датчиками и мыслеуправлением и выбежал из зала.
— Третьему «углу» квалитета немедленно явиться в зал! — проговорил комиссар, — Всем оперативным группам в этой зоне — императив «дуэль»! Прямую связь с погранзаставой в «ничейной полосе» — на голову.
И вдруг по компьютерной связи донеслось чье-то изумленное восклицание:
— Смотрите!
Мартин сориентировался мгновенно.
Изображение дымящегося Нептуна в обзорном виоме сменилось изображением Конструктора: светящееся тело пресапиенса — полтора миллиона километров в поперечнике! — превратилось в прозрачный шар, откуда на людей смотрели не человеческие, а скорее птичьи глаза! Внимательные, живые, не добрые, но и не злые, мигающие глаза!..
Держалась эта невероятная с любой точки зрения картина всего несколько секунд.
— Он… оглянулся! — прошептал кто-то.
Железовский опомнился.
— Что это было? Видео или гипно? Мне показалось, что изображение двоится.
— Пси-импульс, — коротко ответил Мартин. — Видеокартинка не изменилась. Похоже, Конструктор понемногу начинает приходить в себя. Кроме пси-импульса был передан в эфир отрывок «стохастической музыки», вы ее слышали, и вот это: из шумов эфира выплыл ясный и печальный голос. Затих… Человеческий голос, переданный Конструктором. Не вопрос и не утверждение, не угроза и не предупреждение… Что? Извинение, утешение, просьба о помощи? Что сказал Конструктор и сказал ли?..
Часть вторая
ВСПОМИНАЙТЕ МЕНЯ
Грехов
Мой дом — моя крепость
Туман был сухим, белым и пушистым, как вата, а не как насыщенное водой облако, сырое и холодное, готовое пролиться дождем. В нем изредка вспыхивали неяркие желтые огоньки, похожие на кошачьи глаза, появлялись и пропадали бесплотные тени, бродили трусливые шепоты и тихий смех. Живой был туман и добрый, хотя иногда и проносились сквозь него злые свистящие сквозняки, как отголоски давних и дальних ураганов и бурь. Но вот в нем далеко-далеко зародился иной звук: чистый и нежный женский голос… смолк… снова появился, ближе… три ноты а-и-о… еще не песня, но и не просто зов. Знакомые ноты, созвучные какому-то имени: а-и-о… Плач? Колыбельная? Кто поет?
Он напрягся, жадно ловя дивные звуки.
— А-и-о… нет-нет, ра-и-ор… Мелодичные, проникающие
Теплые ласковые руки легли на затылок, чьи-то губы нараспев снова произнесли его Имя…
Ратибор открыл глаза и рывком приподнялся, расширенными глазами вглядываясь в туман, ставший вдруг серым и плоским, как стена. Впрочем, это и в самом деле стена. Выходит, туман с голосом женщины — бред? Но и стена в таком случае — галлюцинация, откуда в «големе» быть стенам, да еще плоским?
— Что случилось, Дар? — задал привычный мысленный вопрос Ратибор. — Где я?
Ни слова в ответ.
Глаза, привыкшие к отсутствию света в комнате (в комнате?!), различали все больше деталей, которых не должно было быть на борту «голема», и Ратибор наконец осознал, что он действительно находится в чьей-то комнате с массой вещей и запахом жилого помещения.
Сел на кровати, сбросив легкое тонкое покрывало, погладил живот с привычным рельефом, грудь, руки — ни одной царапины или раны, кровь бежит по артериям и венам в обычном ритме… дьявол! Ратибор внезапно понял, что видит кровь сквозь кожу и ткань сосудов, и не только видит, но и слышит, как она движется! Интересный компот!..
Прислушался к себе, отмечая новые, непривычные, неизведанные ранее ощущения. Во-первых, он стал видеть не только в инфракрасном диапазоне, но и в ультрафиолете (голубые прожилки в стенах — это, конечно, энергокоммуникации и линии связи). Во-вторых, стал слышать ультразвуки (поскрипывания, кажется, издают сокращающиеся мышцы, а ровный шуршащий фон создает не что иное, как… броуновское движение молекул)!
Где-то в голове словно лопнул сосудик — заноза боли вонзилась в глазные яблоки и шейные позвонки, боль стекла горячей струйкой в сердце и стихла.
Ратибор медленно выдохнул, помассировал затылок. Ясно, что он не дома, но и не в клинике, там уже сработал бы сторож состояния и примчался бы врач, боль-то нешуточная!.. Может быть, его сначала лечили в клинике, а потом кто-то из друзей забрал к себе домой для окончательного выздоровления?
Он закрыл глаза и попытался сосредоточиться, чтобы поймать то чувство, которое когда-то пробудилось в нем на несколько мгновений: объемное ощущение окружающего мира. И тело послушно откликнулось на приказ, словно оно всегда умело это делать.
Процесс был ступенчатым: комната, небольшая, три на пять метров, высота тоже три, с нишами, подставкой виома и блоком «домового» в стене; за стенами еще комнаты, большие и малые, с мебелью и без, со шкафами, со встроенным технообеспечением, какими-то приборами, энергоблоками, машинами, киб-интеллектом (типа «Умник»), заэкранированными, неподвластными пси-зрению, зонами; стены ушли из «поля зрения», за ними проступило свободное пространство, сначала заполненное голубоватым туманом, потом туман осел, и Ратибор почувствовал деревья — лес… или парк? Водоем… озеро? Река… Еще здания, вернее, коттеджи, как и тот, в котором он находился… а ведь на дворе, кажется, весна?.. В голову снова бесшумно вонзилась раскаленная игла боли. Мир сузился до размеров зрачков — Ратибор едва не потерял сознание от нахлынувшей слабости. Понял, что переоценил силы, — организм еще не окреп и требовал деликатного обращения. Несколько минут отдыхал, продолжая прислушиваться к жизни тела с любопытством и недоверием. Нет, это явно не бред, — слишком детален и конкретен, галлюцинации такими четкими не бывают.