Реликвии и скоровища французских королей
Шрифт:
Спектрометрическая картина костей оказалась аналогична той, что свойственна останкам древних мумий. Кошачья кость была датирована тем же отрезком времени и тоже мумифицирована. Ученые также обнаружили в останках сосновую пыльцу, скорее всего содержавшуюся в смоле, использованной древними египтянами при бальзамировании мумий. При этом в Нормандии в XV веке сосны не росли…
Анализ под микроскопом показал, что материя, которой были обмотаны мощи, была выполнена из египетского льна. Эта ткань ничуть не обгорела.
— Я бы никогда не подумал, что это может быть мумия, — заявил Филипп
К исследованию были также привлечены два ведущих эксперта-парфюмера из компаний «Guerlain» и «Jean Patou» — Сильвен Делакурт и Жан-Мишель Дюрье. Благодаря своему исключительному обонянию они должны были «идентифицировать запахи, исходящие от мумии, определить, из каких растений мог быть изготовлен бальзам, и придать определенное направление нашим исследованиям».
Экспертов попросили понюхать реликвии наряду с другими образцами костей и волос, не называя их происхождения. В результате оба они различили два специфических запаха в емкости с так называемыми «останками Жанны д’Арк»: запах «обгоревшей штукатурки» (гипса) и ванили. Запах штукатурки мог свидетельствовать и в пользу подлинности останков, так как в письменных свидетельствах содержится информация о том, что жертв помещали на высокие гипсовые постаменты, чтобы их было видно издалека. Но запах ванили был явно несовместим с представлением о кремации, так как он выделяется при разложении и гниении тканей, то есть при процессах, которые не могут идти после сожжения.
Анализ черного налета на ребре и кошачьей кости показал, что он образовался не в результате огня, а в процессе бальзамирования с применением древесной смолы, битума и других химических веществ.
Но, казалось бы, при чем тут египетская мумия? А все дело в том, что начиная со Средних веков в Европу в изобилии стали ввозить мумифицированные останки, которые аптекари использовали для изготовления лекарств.
Филипп Шарлье разъяснил, что в Средневековье и даже несколько позже растертые в порошок мумифицированные останки использовались в качестве медицинских препаратов «для лечения болезней живота, продолжительных болей и заболеваний крови».
По мнению ученого, фальшивка — это дело рук какого-то аптекаря XIX века, который выдал куски египетской мумии за священную реликвию. Для чего ему это понадобилось? Это пока остается загадкой. Скорее всего, он сделал это не ради денег, а «из религиозных соображений».
— Возможно, это понадобилось для того, чтобы ускорить процедуру канонизации Жанны, — полагает Филипп Шарлье.
А была ли вообще сожжена Жанна д’Арк? На эту тему существует несколько версий.
Согласно
Кто была эта страдалица? Может быть, двойник-доброволец, прекрасно отдававший себе отчет в том, что умрет мученической смертью под чужим именем в обмен на прямой путь в рай? А может быть, просто никак не связанная с Жанной несчастная женщина, обвиненная в каком-либо преступлении, которая и так встретила бы смерть на костре?
Это останется тайной. Изложим лишь некоторые из доводов тех, кто не верит в сожжение Жанны, а убежден в том, что вместо нее на костер взошла другая женщина. Таковых, кстати, немало. В частности, авторитетный историк Ален Деко пишет:
«В тот день в Руане сожгли женщину. Однако нет никаких доказательств того, что этой женщиной была Жанна».
А вот мнение историка Робера Амбелена:
«Легенда о Жанне д’Арк — одна из величайших фальсификаций во французской истории; возможно — самая крупная ложь такого рода».
Об этом говорят многие факты.
Прежде всего всех поразило, что Жанна была послана на костер с удивительной поспешностью, пренебрегая строгими правилами процедуры, обычно принятой на процессах инквизиции, не испрашивая решения светского суда. На это серьезное нарушение позднее указывал представитель руанского бальи (главы судебно-административного округа) некий Лоран Гедон. Это был человек, весьма авторитетный в процедурных вопросах, и он отмечал:
«Приговор был вынесен, как если бы Жанна была передана светскому суду. Сразу же после вынесения приговора она была передана в руки бальи, и, хотя ни бальи, ни я сам, которым подобало произнести приговор, не произнесли его, палач сразу же забрал Жанну и отвел ее на место, где уже были подготовлены дрова, там ее и сожгли».
Далее Лоран Гедон напоминал, что во всех остальных случаях злоумышленники, приговоренные церковным судом, затем препровождались в суд бальи, дабы на судебном заседании им был вынесен приговор по всем правилам (Церковь сама никогда не выносила приговоров).
Местные жители, пришедшие посмотреть на казнь, толком не могли разглядеть жертву, ибо мощное оцепление из восьмисот солдат не подпускало зрителей к эшафоту и даже окна ближайших домов власти Руана приказали закрыть деревянными ставнями.
Восемьсот солдат в оцеплении! Даже если эта цифра и завышена (а секретарь суда Жан Массьё, приводящий ее, не всегда был точен в своих оценках), все равно это очень много. И действовала вся эта солдатня с какой-то неприсущей моменту грубостью и суетливостью.
Но даже если бы солдат было не так много, многочисленные зрители все равно не могли бы точно опознать лицо осужденной, так как во время казни оно было закрыто капюшоном. При этом обычно осужденные шли на костер с открытым лицом и обнаженной головой, если не считать бумажного колпака, обмазанного сернистым составом. На этот раз лицо приговоренной к смерти было полностью закрыто.