Релокант

Ascold Flow

— Слышь, ну ты это, не борзей... — Серый перешёл на более угрожающий тон, опешив от моего вопроса.

— Двенадцать серебряных монет. Но могу взять и экипировкой.

— Босс, да давай завалим его, нас же больше! — рявкнул один из «Саблезубых».

— А ты уверен, что артельные не впишутся? А? — зло прошипел Серый, но я услышал его даже с дистанции в двадцать метров.

— Не я первый начал, мужики. Так что это ваша проблема. Я считаю до трёх, потом пеняйте на себя. Один. Два...

— Да подавись, паскуда! И вали на все четыре стороны! Земля круглая, ещё встретимся! — Серый швырнул из кармана несколько монет

мне под ноги, после чего повернулся к артели охотников: — Так, а теперь вы, охотнички...

— Охотнички со мной. За их проход бабки вот, валяются, — положив меч на плечо, с ухмылкой посмотрел на рэкетиров.

— Валите. Все...

Колян вместе с Семёном, Вячеславом, немногословным Антоном и остальными опасливо и несколько неровно зашевелились, двинувшись следом. Хоть мы и попрощались, с моей стороны это было меньшее из того, что можно дать за бесценную информацию. Двенадцать серебряных монет и немного репутации... Пустяки, по сути.

Город напоминал декорации для съёмок какого-то постапокалиптического триллера. Множество костров, суетящиеся муравьями люди и громкие выкрики зазывал, рекламирующих свои или чужие услуги. С последним не особо разобрался, вопросительно глянув на своих спутников.

— Что? — нахмурил брови Семён.

— Кто орёт и чего орёт? — конкретизировал свой неозвученный вопрос.

— А... да по-разному. Кто что умеет, тем и занимается. Кто-то барыжит, кто-то поделки всякие из дерева продаёт. Некоторые научились системной кулинарии, дающей вполне конкретные бонусы организму. Требуют, правда, какие-то нереальных денег за бафы, а они на полчаса в лучшем случае.

— Хм-м... Любопытно. А администрация города что?

— Установили для всех желающих торговать взнос: десять медяков в сутки, — объяснил местную особенность мой наблюдательный спутник.

— И все согласились? — податливость местного населения, мягко говоря, удивляла.

— Нет конечно! Им запрещено торговать в городе и в пределах ста метров от городской стены.

— Стена — это крайние дома и машины, перекрывающие все прочие проходы?

— Ага. Так что почти все зазывалы, торгаши и ремесленники разбили лагерь с лачугами за пределами города. Он ещё небольшой, но, думаю, за ближайшую неделю раза в два вырастет. А может, и в три. Народ-то ленивый и важный — горбатиться за жратву не хотят. А жратва, считай, большая часть заданий с городской доски. Вот самые ушлые и начали предлагать свои услуги для самых отважных и задолбавшихся.

— Логично. Мы же на южном входе? Куда дальше двинете?

— К складам. Сдадим добычу и хвосты кладовщику Филиппыча, получим отметку, пойдём к распорядителю за наградой. Ну а дальше решим — идти жрать или на двухчасовой рабочий подряд к лесорубам.

— Странно это... Добываете еду, сдаёте и идёте дальше есть куда-то.

— Так за лосятину денег столько дадут, что на всех хватит дня на три как минимум. А дичь ещё попробуй приготовить, высушить. Короче, мороки уйма. Ну его! Проще пару консервов со склада получить да супа заказать в столовой машиностроительного завода.

— Вам виднее... — я не стал спорить и дальнейший путь проделал в молчании.

На входе нас поджидала стража, которая символически проверила мужиков, записала на листик данные о количестве людей и цель прибытия, впустив в город.

Странно, что за вход в сам Бобруйск платы не взяли. Но тут объяснимо:

буря негодования поднимется нешуточная. А потом найдётся альтернатива, и половина тунеядцев, что хоть как-то, но работает за еду и воду, подастся в миграцию.

Меня приписали к ребятам из артели без лишних вопросов, только с завистью посмотрели на рюкзак, обмундирование, оружие и прочее. Воротами в город являлся автобус, в чьи открытые центральные двери мы и вошли. Выход же был напротив: два выдавленных окна, которые грубо расширили вверх и вниз от самого пола и до потолка.

Спустившись по сложенному в виде ступенек кирпичу, я оказался по ту сторону автомобильного забора, в черте города. Земля здесь отличалась. Если за пределами царил чернозём, то тут по большей части встречалась серая и неплодородная почва. Наверное, забор поставили прямо по границе гекса.

— Семён, а гекс какой длины? Шестиугольники это ведь?

— Ага. Длина одной стороны — три километра. Но от разведчиков ходили слухи, мол, бывает так, что появляются области с намного большей границей. Правда, все неровные куски, что от окружающих гексов примыкают, Система сделала труднодоступными. Горы там появляются, ни к селу, ни к городу. Болота непроходимые, пустыни, которым неоткуда здесь взяться. Как заплатка на земной коре. Ну и обитатели на этих обломках, мол, странные. Кровожадные, дикие, не наши. Неземные, короче...

— Понял, спасибо.

— Да не за что. Если бы не ты, мы бы бабки потеряли и дальше думали бы как быть. Нормальных дорог очень мало — переть в обход по буреломам и болотам не хочется.

Сдав мясо, артельщики получили вексель на тридцать два серебра, то есть по два серебра на каждые десять килограммов. Бонусом добавили десять серебряных за волчьи хвосты.

Дальше последовали к центру города, где имелась огороженная и закрытая для прохода центральная площадь и несколько ближайших к ней кварталов. У самой границы с площадью стояло здание с самодельной надписью на фанере «РАТУША». Туда вилась длиннющая очередь, а ещё больше людей просто стояли рядом.

— КОЛЯН, ЗДАРОВА! ЧЁ, КАК ОНО?

— ЗДАРОВА СТАСЯН! ОТЛИЧНО! ЛОСЯ ЗАВАЛИЛИ, НЕ ОЧЕНЬ КРУПНЫЙ, НО МЯСА ПРИЛИЧНО ВЫШЛО. В АККУРАТ, ЧТОБЫ ДОТАЩИТЬ И НЕ НАДОРВАТЬСЯ!

Глава артели пересёкся с каким-то бородатым мужиком, стоявшим в очереди, и протиснулся за ним, вызвав немалое возмущение позади стоящих. Но, кроме ворчания и косых взглядов, дальше дело не пошло.

Рядом к остальным ребятам обратился Вячеслав:

— Так, если артель Стасяна уже здесь, то ждать час не понадобится. Сейчас идём в столовую, нужно три стола забронировать и вместе составить, — на правах заместителя принялся раздавать указания Вяч, и все поднялись с прогретых за день бордюров, отправляясь вниз по улице.

Я же никуда не спешил, изучая город, прислушиваясь к жителям и расставляя пазлы бобруйской жизни по местам.

Столовая оказалась... Столовой. С одним небольшим изменением. Её расширили раз в десять за счёт производственных помещений, натаскав отовсюду столов и стульев. Безжизненные и бесполезные механизмы откручивались и разбирались, переходя, по большей части, на временные склады, откуда их в дальнейшем ждала переработка. Самые же крупные и тяжёлые части, при помощи гидравлических тележек, которые, на удивление, фурычили, отправлялись на сортировочный пункт, больше напоминавший свалку.