Рельсовая война

Тамоников Александр

Иван Петрович догнал блудливую супругу на крыльце и ударил обухом по затылку. Людмила рухнула на землю, забилась в судорогах. Дело происходило днем, пятнадцатилетняя дочь Алиса была в школе. Убив жену, Розин втащил ее на ступени. Вызвал милицию. Наряд приехал быстро. Его арестовали и увезли в СИЗО.

И сидеть бы Петровичу лет пятнадцать, если бы не следователь, чеченец Вели Кубаев. Он вел уголовное дело. Розин во всем сознался, но следователь не спешил передавать дело в суд. Однажды поздно вечером он вызвал Петровича на допрос. И в камере неожиданно предложил замять дело. Оформить все так, будто Людмила погибла в результате несчастного случая, споткнувшись о

ступени крыльца и ударившись при падении о топор, который якобы был брошен во дворе. А Розина в это время дома будто не было. Он пришел позже и застал жену уже мертвой. Иван Петрович удивился, с чего бы это следователю выгораживать его? Тот ответил: а какой смысл сажать, если можно договориться? Тем более что супруга заслужила смерть, на Кавказе с этим строго. К тому же дочь несовершеннолетняя одна останется, если отца посадят. Понятно, что Иван Петрович согласился. Поинтересовался, сколько он должен спасителю? Кубаев усмехнулся, рассчитаешься, мол, всему свое время. И не деньгами, а кое-какими услугами. Знать бы тогда, что за услуги придется оказывать. Лучше пошел бы на зону. Но согласился.

Вскоре его освободили, на удивление всей улицы. И надо же, даже покойница тетка Маша, соседка, которая, по словам Грыжи, видела, как Розин убил жену, никому ничего тогда не сказала. А позже проговорилась, старая крыса. Вовремя сдохла. Потом народ успокоился. У каждого имелись свои проблемы.

Пока Розин сидел в СИЗО, Людмилу похоронили. И хоть до кладбища было пять, от силы десять минут ходьбы, он ни разу на могилу супруги не сходил. Даже не хотел знать, где ее похоронили. Алиса знала, иногда бегала на кладбище. И ей было известно, что мать погибла не в результате несчастного случая. Но восприняла она убийство на редкость спокойно. По матери особо не горевала, только учиться стала хуже, часто пропускала уроки, вечерами шаталась по дискотекам.

Из фирмы Розина уволили, палатки на рынке пришлось тоже продать. Работы нет, а жить как-то надо! Подумывал продать коттедж и купить квартиру в хрущевке, но тут старый товарищ еще по комбинату подогнал почти новую «семерку» по сходной цене. «Москвич» Иван Петрович продал, и на «Жигулях» занялся частным извозом. Зарабатывал немного, но ему с дочерью хватало. Даже умудрялся откладывать на черный день. Рассчитывал — дочь подрастет, замуж выскочит, а там пусть муж и содержит жену. А один он проживет.

Но через год все его расчеты рухнули, когда Розин впервые заметил неадекватное поведение дочери и блестящие неестественным блеском глаза с расширенными до предела зрачками. Понял: Алиса употребляет наркотики. Устроил дочери допрос. Та все отрицала, врала, а наутро не смогла встать. Закрыв ее, Розин отправился на заработки. Вернулся к обеду и не застал дочери дома. Сбежала. Он поехал искать ее. Не нашел. До полуночи кружил по микрорайону — без толку. Явилась Алиса в три часа под сильным кайфом, платье порвано, в грязи и крови. Была кровь и на ногах. Иван Петрович попытался узнать, что произошло? В ответ услышал истерический хохот, перешедший в рыдание. А потом Алиса уснула, прямо на кухне, как побитая собака, забившаяся в угол.

Розин отнес дочь в ее комнату, раздел. Трусов на Алисе не было, и тогда Ивану Петровичу стало ясно, что его дочь изнасиловали. Или она сама легла под какого-нибудь дружка-наркомана. В общем, стала женщиной в шестнадцать лет. Подумал тогда — лишь бы не забеременела. А то будет весело. Ни семьи, ни мужа, сама наркоманка, да еще принесет в дом спиногрыза-уродца. Разбудил дочь в семь часов, пока та еще могла что-то соображать. Спросил, где была, с кем переспала? Алиса неожиданно

резко ответила — не твое, мол, дело, папаша! И попросила, вернее потребовала — лучше бабки дай, провериться. Не хотела ребенка. Он дал ей денег, а она опять никакая заявилась ночью. И на все вопросы отца отвечала неестественным хохотом. Он осмотрел ее руки. На сгибах локтей следы от уколов. Значит, подсела на иглу. Розин не знал, что делать. У кого просить помощи и мог ли кто помочь ему? Оказалось, что мог. Тот же следователь Кубаев, который год спустя после освобождения Розина неожиданно явился под вечер домой к бывшему подследственному. Розин до сих пор в мельчайших подробностях помнил тот приход следователя и разговор с ним, словно все было вчера. Иван Петрович сидел на кухне, как всегда ожидая дочь. И когда в дверь позвонили, рванулся в прихожую. Распахнул дверь.

— Явилась, сучка подзабор… — воскликнул он и осекся, увидев Кубаева.

Тот удивленно спросил:

— Кого это ты так ласково встретить выскочил?

Не меньше удивился и Розин:

— Вы?

— Я. Так на кого лаешься, Розин?

— Думал, дочь вернулась.

— Так. Похоже, у тебя проблемы. Может, пройдем в дом, с глаз посторонних?

— Да, да, конечно, проходите!

Не разувшись, Кубаев прошел на кухню. Присел за стол, взглянул на Розина:

— Ну и что за проблемы, Иван Петрович?

Пришлось рассказать следователю о поведении дочери. Тот, выслушав, неожиданно резко спросил:

— Почему ты не пришел ко мне, как только заметил, что дочь употребляет наркоту?

— Но я даже не подумал об этом! Да и какое вам дело до проблем моей дочери?

— Дурак. Есть дело! Но, ладно, теперь об этом говорить бесполезно. Но то, что Алиса сидит на игле, плохо. Очень плохо. Придется принимать меры.

Розин поинтересовался:

— А что, ее можно вылечить?

— Посмотрим! Когда она обычно возвращается с гулянок?

— По-разному. Когда ночью, когда под утро.

— И постоянно под кафом?

— Да.

— Понятно! Но сейчас речь не о ней. Надеюсь, ты не забыл про свой долг?

— Такое не забывается!

— Правильно. Год тебя не трогали — оказывается, напрасно; но кто знал, что дочь слетит с катушек? Сейчас же, Иван Петрович, наступило время возвращать долг.

— Вы говорили, деньги …

Кубаев поморщился:

— Э-э, кому нужны твои деньги? От тебя другое требуется.

— Что именно?

Следователь прикурил дорогую сигарету:

— В общем так, завтра в это же время, — он посмотрел на часы, — в 22–00 привезу к тебе одного человека. Он и скажет, что ты должен будешь делать. С утра же подбери в саду местечко, где можно выкопать погреб.

Розин сказал:

— А чего в саду? У меня тут подвал во весь дом.

— Я сказал — в саду, значит, в саду.

— Это… получается, тайник, что ли?

— Можно сказать и так. Рыть будешь по ночам, землю засыпать в мешки, потом вывозить ее. Размеры погреба три метра на три, глубиной два. Стены и пол сделаешь из дерева.

— А где его взять?

— Купишь.

— А деньги?

— Получишь. Тайник оборудуешь там, где по весне вода не поднимается. Сухой должен быть погреб. Понял?

— У нас тут по улице что весной, что летом сухо. В подвалах, я имею в виду. Грунтовые воды залегают глубоко, улица идет по возвышенности.

— Это я заметил. Выроешь погреб, отделаешь внутри, поставишь лестницу. Сверху накроешь крышкой, на крышку пласт земли с кустом каким-нибудь положишь. Чтобы со стороны, даже с метра, тайника не было видно. И чтобы забор был рядом. Сзади. Найдешь такое место?