Рэмбо

Моррелл Дэвид

Его удивило, что он мог думать об этом вполне спокойно.

Кто-то был рядом с ним. Стоял на коленях. Женщина. Старая женщина.

– Я могу что-нибудь сделать?
– мягко спросила она.

– Нет. Нет, спасибо. Я не думаю, что вы что-то сможете сделать... Я попал в него, вы не знаете? Он мертв?

– Он упал, кажется, - сказала она.
– Я из дома, что рядом с участком. Я точно не знаю.

Звуки сирены. Очень громкие. Где-то у него в голове. А сам он, казалось ему, был где-то рядом. Как странно. Он приподнял голову, глядя в сторону площади, - из-за угла

появились полицейские машины, на бешеной скорости, с "мигалками" на крышах. Шесть, сосчитал он.

Завизжали покрышки по бетону - машины, резко дергаясь, останавливались у горящего полицейского участка, вой сирен угасал. Один из полицейских показал рукой в сторону Тисла, и все побежали к нему, закрывая лица от жаркого дыхания пожара; среди них он заметил Траутмэна. Каждый полицейский держал револьвер в руке, у Траутмэна было обычное полицейское ружье, которое он, наверное, взял в машине.

Теперь Тисл разглядел и Керна. Керн приказал на бегу соседнему полицейскому:

– Вернись в машину! Вызови по радио "Скорую помощь"!
– И показав рукой в сторону улицы, прокричал другим полицейским: - Уберите отсюда этих людей! Быстро! Быстро!

– Парень, - сказал Тисл.

– Молчите, - сделал жест Керн.

– Кажется, я в него попал.
– Тисл проговорил это очень спокойно. Он сконцентрировал внимание, стараясь представить, что он - это парень.
– Да. Я в него попал.

– Берегите силы. Не нужно ничего говорить. Сейчас приедет врач. Мы появились бы здесь раньше, но пришлось объезжать огонь и...

– Слушайте.

– Успокойтесь. Вы сделали все, что могли. Дальше мы сами.

– Но я должен вам объяснишь, где он сейчас.

– Вы ввосьмером пойдете со мной, - сказал Керн, отворачиваясь. Разделитесь. Половина с этой стороны дома, половина с той. Будьте осторожны. Остальные пусть уберут отсюда зевак. Там еще кто-то ранен? Помогите ему.

– Но его нет за домом.
– Слишком поздно. Керн и его люди ушли.

– Нет его там, - повторил он уже для себя.
– Керн. Что с ним такое, он совсем не слушает?
– Вот и хорошо, что он в тот вечер не подождал Керна, ушел в лес. С Керном было бы вдвое больше беспорядка, и люди его погибли бы с остальными.

Траутмэн еще ничего не сказал. Немногие полицейские, оставшиеся неподалеку, не могли смотреть на кровь. Но не он.

– Нет, только не вы, Траутмэн. Вас кровь не смущает. Вы привыкли.

Траутмэн не ответил, просто смотрел.

Кто-то из полицейских сказал:

– Может быть, Керн прав. Может быть, вам лучше не говорить.

– Эй, Траутмэн, а ведь я это сделал. Сказал, что сделаю, и сделал.

– О чем это он?
– спросил полицейский.
– Я не понимаю.

Траутмэн жестом велел ему замолчать.

– Я ведь говорил, что перехитрю его, разве нет?
– Голос Тисла звучал по-детски. Ему это не понравилось, но он ничего не мог с собой сделать.
– Он был здесь, сбоку крыльца, а я вон там, у того крыльца, и я чувствовал - он ждет, когда я выйду. Ваша школа хорошо его обучила, Траутмэн. Он делал в точности, как учили, поэтому я смог его перехитрить.
– Его удивляло, что рана не болит, ничто

не мешает ему говорить и слова льются ровным потоком. Ах да, это потому, что он умирает.
– Я представил себе, что я - это он. Понимаете? Я думал о нем постоянно и теперь точно знаю, где он и что делает. И вот тогда я понял, чего он ждет: что я приду сзади, через двор, где деревья и темно, но уж никак не со стороны улицы, потому что там все освещено огнем пожара. Понимаете, Траутмэн? Ваша школа обучила его партизанским боям в гористой местности, и он инстинктивно повернул к деревьям и кустарнику. Но я, после того, что он сделал со мной в холмах, поклялся, что никогда не буду воевать на его условиях, только на моих.

Помните, что я вам говорил? Это м о и город. И я это сделал - перехитрил его, Траутмэн. Он получил мою пулю в грудь.

Траутмэн по-прежнему молчал. Он очень долго смотрел, потом показал на рану Тисла.

– Это? Вы об этом? Но я же говорил. Ваша школа хорошо его обучила. Боже мой, какая у него реакция.

Взрыв встряхнул, казалось, весь город, небо осветилось.

– Цистерны взорвались, - злобно пробормотал полицейский.

Вернулся Керн.

– Его там нет.

– Знаю. Я хотел об этом вам сказать.

– Мои люди ищут его. Он оставил след - кровь.

Послышался крик со стороны дома:

– Он пошел по детской площадке!

– Не кричи так громко, ты же его предупреждаешь!

– Не беспокойтесь, - сказал Тисл.
– На детской площадке его нет.

– Откуда у вас такая уверенность? Вы же здесь довольно долго пролежали. Сейчас он может быть где угодно.

– Нет. Необходимо представить себя на его месте. Нужно притвориться, что вы - это он. Он ползком пересек детскую площадку, перелез через изгородь и сейчас лежит в кустах куманики. Я сбежал от него по таким зарослям, в лесу они прямо-таки бесконечные, а сейчас он пытается сделать то же самое, но он тяжело ранен. Вы не можете себе представить, какая у него в груди боль. Там стоит какой-то сарайчик, его сделали дети, вот к нему он и ползет.

Керн, хмурясь, вопросительно посмотрел на Траутмэна, потом на стоявшего рядом полицейского.

– Что с ним было в мое отсутствие? Что вообще происходит?

Полицейский как-то странно покачал головой.

– Ему кажется, что он - тот парень.

Керн опустился на колени рядом с Тислом.

– Держитесь, скоро прибудет врач. Очень скоро. Я обещаю.

– Это неважно.

– Держитесь. Пожалуйста.

Завывая сиренами, подъехали две огромные пожарные машины, быстро выскочили пожарники, разматывая шланги.

Опять донесся крик со стороны дома:

– Он пересек площадку! Везде кровь! Там какое-то поле и кусты!

– Не кричать я сказал!
– Потом Тислу: - Окей, сейчас узнаем, правы вы были или нет.

– Подождите.

– Он скроется. Я должен идти.

– Нет. Подождите. Я хочу, чтобы вы мне пообещали.

– Я уже обещал. Врач скоро прибудет.

– Нет. Другое. Вы должны мне обещать. Когда найдете его, я хочу увидеть его конец. Я имею право. Я слишком много вынес, чтобы не видеть конца.