Ремесленники душ
Шрифт:
Он протянул мне коробочку, внутри которой лежала малюсенькая пластинка паинита размером с мой ноготь, но, зная его стоимость, я с трепетом принял ее и спрятал во внутренний карман сюртука. Только с его помощью я мог определить текущие остатки души у мертвых тел и с помощью таблицы ван Червиваля рассчитать примерное количество души до смерти.
– Спасибо, сэр. – Я склонил голову в знак признательности, но коленки начали дрожать при упоминании в их разговоре слов «труп», «Кукольник» и прочих ужасов. Я до сей минуты особо не задумывался, в чем именно будет заключаться моя помощь полиции. После тех плюсов, которые мне нарисовал директор, я как-то забыл спросить, что конкретно
– Пойдемте, мистер ван Дир, – обратился ко мне полицейский.
Раскланявшись с директором, мы направились к воротам. Когда привратник открыл нам, я даже не понял сначала, что это мой первый раз за прошедший год, когда я покинул территорию колледжа. Летнее солнце старательно пробивало себе путь в смоге, который висел над городом, в основном безуспешно, но кое-где в рваные дыры все же пробивались яркие лучи.
Еще одним сюрпризом оказалось наличие у старшего инспектора парокара с водителем-полицейским. Огромная машина, начищенная до блеска, была небрежно припаркована рядом, а усатый водитель лениво листал газету. Правда, увидев нас, он быстро ее отложил и засуетился внутри.
Тоненькая струя пара, исходящая из котла сзади, стала набирать силу, и вскоре раздался свист, сообщающий, что нужная температура достигнута и можно ехать, – и все это всего лишь за неполную минуту! Я был поражен. Мне стало интересно, какой величины накопитель стоит на этой машине, если смог так быстро поднять температуру и давление в котле.
– В тринадцатый, Арни, – небрежно бросил инспектор, садясь внутрь и показывая мне рукой присаживаться рядом. Мне, конечно, хотелось лучше осмотреть это чудо инженерного гения, ведь таких красивых парокаров я еще не видел вблизи, но, почувствовав настойчивое внимание полицейского, я аккуратно, чтобы ничего не повредить, забрался на заднее сиденье рядом с ним.
Когда машина едва слышно тронулась, у меня захватило дух – я впервые ехал на парокаре! Да если бы об этом узнали мои друзья, они не дали бы мне и минуты покоя, заставляя пересказывать свои ощущения!
– Ван Дир? – Внезапно голос старшего инспектора отвлек меня от созерцания окрестностей. Я приехал в город во время дождя и большую часть окрестностей даже не видел. Другие ученики в выходные дни выбирались на прогулки по кварталу, возвращаясь с полными руками покупок, а меня никто с собой не звал, да и не было у меня для этого денег, так что смысла в бесполезных шатаниях по улицам я не видел – лучше было подготовиться к занятиям.
Я отвечал на вопросы полицейского об отце, о себе, своей жизни, но чисто механически, поскольку был сейчас не с ним, а смотрел на мелькающие дома, людей, магазины. В Квартале ремесленников кипела жизнь, несмотря на раннее утро воскресного дня. Служанки, одетые в строгие платья, украшенные гербами с принадлежностью определенной семье, либо шли с пустыми корзинами в лавки и магазины, либо уже возвращались, тяжело загруженные продуктами, тканями и прочими нужными в хозяйстве предметами. Ребятня бегала туда-сюда, наполняя звоном своих голосов все вокруг. Конечно же, основная масса населения квартала еще спала, устав за рабочую неделю, но все равно улицы не были пустынными.
Вот только все мое хорошее настроение стало улетучиваться, когда мы выехали за ворота квартала и, проехав пару миль, попали сначала в доки, а затем въехали в жилые кварталы Ист-Энда. Мне стало казаться, что солнца здесь нет и никогда не было. Грязные старые здания были настолько серы и невзрачны, что, казалось, они нависали над узкой дорогой, стараясь раздавить пешеходов. Улицы были пустынны, и по контрасту с Кварталом ремесленников
Мы остановились у здания, которое отличалось от остальных только большой медной пластиной, прибитой над входом. Выбитые и подкрашенные черной краской буквы на ней гласили, что передо мной полицейский участок: Уайт-Чапел-роад, тринадцать.
– Приехали, – сообщил старший инспектор и обратился к водителю: – Не глуши, я быстро.
Я покинул машину и двинулся за ним. Едва мы вошли в участок, как все разговоры прекратились и люди в синих мундирах с металлической цифрой «тринадцать» на воротниках быстро разошлись под неодобрительное хмыканье старшего инспектора. Мы прошли еще с десяток шагов и оказались перед стойкой, за которой стоял пожилой полисмен с пышными бакенбардами.
– Добрый день, сержант Экстон, где инспектор Дрейк?
– Добрый день, сэр, – спокойно и без малейшей подобострастности ответил тот. – На месте. Думаю, он услышал, как вы подъехали.
– Старший инспектор! – услышал я сильный и громкий голос из-за спины и повернулся. За моей спиной стоял даже не человек, а гора. Он был огромен настолько, что я растерялся: его голова едва не задевала потолок участка, который был не меньше десяти футов в высоту. Огромные руки, казалось, без труда могут раздавить камень, а вот лицо его притягивало взгляд и явно не подходило этому телу. Оно должно было быть, подобно лицу моего отца, каким-нибудь угловатым с рублеными чертами, но нет: красивый ровный нос, гладкие щеки и мягкий подбородок явно были тут лишними.
– Дрейк, я привел к тебе ремесленника, прошу любить и жаловать, кстати, сын самого главы цеха!
На красивое лицо инспектора резко набежала туча. Брезгливо посмотрев на меня, он ответил:
– Ты с ума сошел, Оливер? Я просил ремесленника, а не маленькую кучку аристократического дерьма.
У меня от этого оскорбления перехватило дыхание и сжались кулаки.
– Мистер!
Но полицейский даже не обратил на мой возглас внимания, не удостоив и взглядом.
– Я к тому и говорю, Оливер, что ты выжил из ума от старости! Да он не протянет тут и двух дней! Ты посмотри на него – богатенький чистоплюй, не знающий жизни! Вспомни, чем закончилась прошлогодняя попытка пристроить у нас такого же?! А?! Напомнить тебе?!
– Прошу прощения за мистера Дрейка, Рэджинальд, – обратился ко мне старший инспектор, – подождите нас здесь, пожалуйста, а мы с инспектором поговорим в его кабинете. У него всегда были проблемы с манерами и субординацией.
Я тяжело дышал. Таких оскорблений мне никто не наносил, и было непонятно, что делать – кидаться на него с кулаками? Да он громадный, как дом, и просто раздавит меня одним пальцем!
Им не помогло то, что они ушли в отдельный кабинет. Мат и крики стояли такие, что было понятно, что сейчас они решали, остаться мне или нет. Доводы простого инспектора сводились к тому, что всего полицейского участка не хватит, чтобы постоянно меня охранять от приключений, которые я тут найду на свою пятую точку, на что его оппонент говорил, что Дрейк достал со своим нытьем о нужности ремесленников в участке, а когда ему приводят такого, начинает нос воротить.