Ремесленный квартал
Шрифт:
Тройка подмастерьев, расположившаяся полукругом за спинами кузнецов, напряглась. Гоблин обратил внимание, что ближний к нему, невысокий парень в длинной, не по его фигуре кольчуге, болтающейся и звякающей при каждом его переступании с ноги на ногу, надетой поверх серой туники, втянул в плечи голову в шлеме — блине с широкими полями, а кончик пики, за которую он хватался, словно за спасительную соломинку, подрагивает, как от сильного ветра.
Однако, серьёзно трусит человечек, — с удовольствием подумал Худук. Хоть бы не напрудил со страху парняга. Впрочем, мокрые штаны — это ещё не повод покидать пост. А ему, гоблину, отличный повод для насмешек, — он аж закатил глаза от предвкушения. Вот, что значит трепетное отношение к
Но Хван, видно, подобным пиететом не страдал, поэтому прозвучал вежливый, но твёрдый ответ:
— Ремесленный квартал перешёл к самообороне. Если вы по-прежнему настаиваете на проезде, то будьте милостивы, назовитесь, изложите причины, по которым хотите к нам попасть, или хотя бы имя того, кто может за вас поручиться.
Брови гоблина недоумённо полезли на лоб. Нужно сказать, что всё на лице (голове) зеленокожего «тёмного» было подвижно, живо реагировало на малейшую смену картинки, и было подчинено демонстрации окружающим «высокого» мнения. В общем, кузнец порадовал его красноречием и гладкостью изложения требований. И с этого момента нужно было быть внимательным, ведь развитие событий может быть очень интересным, а гоблин, будучи чрезвычайно любопытным существом, всегда тонко ощущал незримые, возможные перемены в обстановке. Он потихоньку справа начал приближаться к баррикаде, оставив приятную во всех смыслах кофту на нагретой собственной задницей колоде. Так, на всякий случай. Он заметил, что подобное же проделал Рохля, но с другой стороны. Кстати, их перемещения не были не замечены солдатами, и Худуку показалось, что их взгляды стали чуточку злее. Или это говорила в нём паранойя, пустившая буйные ростки ещё в те времена, когда он в одиночестве воспитывал рыжего и склонен был в любом встречном видеть недруга, а со временем попадания в дружную компанию наёмников, поутихшая. Видимо, не до конца.
— Да как ты смеешь… мужик, сам не представившись, требовать ответы у… — неожиданно вспыхнул молодой человек, приближённый к знатному господину.
Доспехи его, как обратил внимание Худук, особой вычурностью не отличались, нежели у пожилого дворянина. Да, добротные, да, крепкие и — между прочим (!) — битые, в бурых пятнах крови, а сюрко того же бордового цвета сверкало серьёзными прорехами. Зато с рыцарской цепью на груди. Любопытный родственник.
Но господин невозмутимо поднял руку, разом прервав словесный поток несдержанного попутчика, праведный гнев которого всё равно продолжил свой благодатный путь, заставляя алеть щёки и сверкать глаза.
Какой экспрессивный экземпляр благородного, — Худук прищурился, взгляд его приобрёл подобие прицела. Хотя данный объект, имеющий судя по всему высокого покровителя, в неясных в связи с беспорядками обстоятельствах… пожалуй, что и не стоит дразнить. Как говорится, не бей дракона по носу, если не хочешь быть зажаренным…
Но у гоблина уже и так зарождалось на кончике языка нечто весьма едкое… К примеру: если он с таким презрением произнёс вполне однозначное определение «мужик», то, будучи таким, хм, хорошеньким (внешне), уж не баба ли он?
— Тише, Тьяри, — прогудел мрачный господин, не сводя пристального, но спокойного, с проглядывающей усталостью и тоской, что ли, взгляда с ремесленника, преградившего ему путь. — Времена нынче опасные, и добрые горожане Агробара, сумевшие отстоять покой домашних очагов в своём праве, — он вздохнул, словно произнесённые слова потребовали от него определённых усилий. — Я — граф Дремайр РоАйци, и мне не от кого скрываться…
Многозначительная тишина, последовавшая за этим, дала возможность невольным слушателям осмыслить сказанное, а пытливый взгляд, быстрой змейкой оббежавший лица защитников Ремесленного квартала, с удивлением притормозивший на огромном снежном тролле, подтвердил понимание ситуации.
Даже гоблин, не очень разбиравшийся в хитросплетениях дворянских родов Агробара, был наслышан, что вроде как лорд
Что это за РоАйци, Худук не знал. Что не помешало моментально сформировать в голове несколько интересных вопросов. В каком родстве эти два носителя одной фамилии? Если связь существует, то какова роль в происходящем конкретно вот этого человека (при том, что даже полное незнание о происках «родственника» вряд ли снимает с графа подозрение и дамоклов меч расплаты)? И последнее: как бы то ни было, РоАйци — это сейчас та фамилия, которая привлекает самое пристальное внимание… и соответствующие неприятности.
— Мы знаем, кто вы, милорд, — кузнец уважительно склонил голову, а гоблин расслышал в не очень приятном голосе ремесленника почтительные нотки. — Но… — замялся неожиданно тот, не находя слов для продолжения, — мы, — развёл руки, показывая на стоящих рядом людей, по касательной зацепив и «тёмных», отчего Худук мысленно усмехнулся подобной иронии судьбы, — без разрешения совета ремесленников не имеем права пропускать кого-либо на нашу территорию. Даже столь знатную особу. Если ваша светлость немного обождёт, то скоро придёт человек, в силах которого дать добро на ваш проезд, — он подозвал того, трусящего подмастерье и шепнул ему на ухо.
Тот понятливо закивал головой, словно восточная игрушка болванчик, и резво сорвался с места. Путь его лежал до ближайшего дома, где спало несколько мальчишек — посыльных с чёткими инструкциями, куда бежать и где кого искать.
Понятное дело, что человек, выносящий вердикт по этому, на первый взгляд пустячному вопросу, может подойти не сам. Но вновь прибывшие с пониманием отнеслись к манёврам кузнеца (разве что кроме возмущённо заёрзавшего на коне блондина), и со стоическим видом остались в сёдлах.
А вообще гоблин поразился дипломатичности простого кузнеца. Или не совсем простого? Конечно же тот слукавил, говоря о том, что пропускают исключительно по «высочайшему» разрешению. Пока что из того потока беженцев, что прошёл через их кордон, они завернули только несколько чересчур уж подозрительных личностей, а семьи со скарбом да женщин с детьми даже без подтверждения родственных или в крайнем случае дружеских связей пропускали запросто. Ясно, что группы людей, состоящие в основном из мужчин, вооружённых как попало с бесформенными мешками за спиной и в одежде сплошь в бурых пятнах к категории беженцев не относились. Но, честно сказать, мародеры и компании явных «ночных» побаивались приближаться к Ремесленному. Может у здешних обитателей слава крепких и бескомпромиссных людей, Худук не знал, да его в общем-то и не очень это интересовало. А вот то, как Хван постарался оттянуть принятие решения, ему понравилось. Конечно, брать на себя такую ответственность и пропускать дворянина, несущего гипотетическую угрозу их спокойствию, кузнец, да и никто из них не мог. Какого дракона им нужно привлекать враждебное внимание? Проще всего — с точки зрения Худука — было отправить эту группку прочь, предварительно придумав вескую причину в виде приспущенных штанов и голой задницы. Но перевороты, мятежи и прочие бедствия имеют свойство заканчиваться (как и всё хорошее, впрочем), и ещё неизвестно, в какой близости к королевской особе окажется тот или иной выживший благородный. И не будет ли у него хорошая память, а нрав — злым.