Ремесло Государя
Шрифт:
– О... извини, задумался.
– Тот, кого Снег назвал Зиэлем, щегольским, нарочито ленивым движением, вскинул руку и забросил меч в заспинные ножны.
– Так что ты там спросил?
– Я спросил, зачем тебе понадобилось насылать на меня этих мерзавцев? Давай отойдем куда-нибудь, а то очень уж от них смердит...
– Пойдем. Я, вообще-то говоря, рассчитывал, дорогой мой Снег, что мы поговорим у тебя дома?
– У меня нет дома. Во всяком случае, тот что есть - очень далеко отсюда.
– Ну... на постоялом дворе 'Без забот', где ты
– Зачем?
– Гм... из любопытства, прежде всего. Хотелось посмотреть, что сделало святое отшельничество со знаменитым рыцарем.
– И что оно сделало?
– Отвечу стихами: твои движения в сече - скупы, словно чувства и речи. И только ради меня ты сделал приятное исключение, затанцевал, как и встарь.
– Что поделать, возраст.
– Ясное дело. Так мы пойдем к тебе или нет?
– Нет, Зиэль, нет. Я имею право не приглашать тебя, и не приглашаю. Здесь говори, что хотел.
– Ну... хорошо. Давай хоть в попутный трактирец заскочим, пропустим по кружечке? Не отказывайся, разговор значимый.
– Для кого значимый?
– Для меня. Для тебя. Для Лина с Мотоной. Для Когори Тумару. Для императора. Для империи. Для всего подлунного мира.
– А-а... На Морево намекаешь. Ну, пойдем. Только, чур, я пить не буду, устал за сегодня.
– Чур, и я тоже.
Старые знакомые свернули из переулка на более просторную дорогу, уже мощенную брусчаткой, а не булыжником, вскоре показался и трактир.
– 'Посошок'. Видишь, сударь Снег, название-то какое? Все приметы благоприятствуют.
Снег не стал любопытствовать, что за приметы увидел Зиэль и чему они благоприятствуют, а просто толкнул дверные створки и первый вошел в трактир. В зале было пусто, за трактирной стойкой - никого.
– Хозяин!
– взревел из-за его спины бородатый ратник, - хозяин!
Навстречу вошедшим метнулся трактирщик, веселый, чисто одетый, с открытым и честным взглядом... Впрочем, что-что, а взгляд именно таким и должен быть у хозяина подозрительного кабака, иначе прогорит.
Снег выразительно втянул ноздрями воздух, и Зиэль замер, словно прислушиваясь к чему-то, покрутил головой.
– Эй, друг! Ты что, скотину прямо в зале режешь? А? Или сдаешь его в наем под ристалище окрестным дуэлянтам?
– Да... Было тут дело. Но пусть ваши милости не беспокоятся, закон восторжествовал, а разбойники получили по заслугам.
– И здесь разбойники! Слушай, Снег, тебе не кажется странным, что посреди столицы, глухой ночью, когда все уже должны спать...
– Ну уж и посреди. Это окраина, со всеми вытекающими последствиями.
– Тем не менее. Хозяин! Мы можем рассчитывать на твое заступничество, если вдруг лихие люди с недобрыми намерениями восхотят нас обидеть, меня и этого почтенного старца?
Трактирщик
– Клянусь, никто не побеспокоит ваши милости. Вина?
– Да. Мне кувшин простого имперского, а моему спутнику какого-нибудь ягодного взвара. Заесть принеси... чего-нибудь такого...
– Будет сделано!
Трактирщик убежал, а Снег со вздохом опустился на скамью, локти поставил на стол, а ладонями подпер седую голову.
– Послушай, Зиэль, ты словно всю ночь приготовился здесь сидеть. И ты же сказал, что не будешь пить?
– Но я распереживался от неожиданной встречи, я взволнован. Кроме того, я же на свои пью... И вообще - сегодня я угощаю. Я слышал, что государь посылает тебя на запад по важному делу?
– От кого ты мог сие слышать? Об этом немногие знают.
– Уж не помню...
Помолчали. В зале никого больше не было, даже трактирщик, послушный знаку Снега, поклонился и куда-то исчез.
– Снег, возьми меня с собой?
– Нет.
– Почему - нет? Ты полагаешь, что я разбираюсь в магии и в конце света меньше твоего?
– Так я не думаю. Более того, меня никогда не оставляла уверенность, что в конце света ты должен разбираться лучше всех... на свете. Извини за неуклюжий каламбур.
– Извиняю. Ты ошибся, дорогой Снег, в том что касается конца света и всего света. Меня самого смущают все эти предзнаменования и разговоры об оных.
– Но если ты ни при чем, чем тебя могут смущать вздорные слухи и чужие предрассудки?.. Однако, судя по поведению кувшина, ты и впрямь взволнован.
– А... это?..
– Зиэль рассмеялся и водрузил на ополовиненный кувшин крышку, а на нее - оловянный кубок вверх дном.
– Все происходящее мне очень и очень любопытно, особенно, если учесть, что я и сам чую нечто такое... странное... тревожащее меня.
– Ты??? Вот уж не подумал бы, что ты можешь по-настоящему, не придуриваясь, чего-то бояться.
– Да. Только я не боюсь, а тревожусь. Поэтому сам хочу нагрянуть в те места, к тому мосту...
– Ты неплохо обо всем осведомлен.
– Да. И хочу, чтобы мы с тобой путешествовали вместе. Я же знаю, что ты поедешь отдельно от Когори Тумару. А вдвоем бы нам было веселее. А, Снег?
– Уж с тобой веселье. Нет. Что толку плодить бесконечные доводы и оправдания, приведу лишь один, третьестепенный, но вполне достаточный: что люди скажут, увидев гвардейца - и в сопровождении наемного громилы, черной рубашки?
– Гвардейца? Это - тебя?
– Гвардейцы бывшими не бывают, так что - меня. Увидят и будут зело удивлены.
– Угу, мир перевернется.
– Перевернется, представь себе. Нет, конечно, я далек от всех этих сословных предрассудков и прочего, но одно дело, когда гвардейцы и черные рубашки рубятся плечом к плечу на поле битвы, а другое - когда якшаются в мирное время.