Ремесло Теней. Призма тишины
Шрифт:
Я не рискнул спрашивать, на что она рассчитывала, и просто позволил себе понаблюдать за ходом игры. Похоже было, что старики рубились уже не один час, и серокожий портакианец с пузцом почти всухую разделывал того человека, чья зеленая борода доставала до колен. Высокий лоб бородатого покрывала липкая испарина, в то время как на широком и украшенным темно-синими полосами лице его оппонента цвела довольная улыбка. Рядом с каждым парил робот-лакей.
– Сдается мне, на сей раз моя взяла, – промурлыкал портакианец, завершая ход. – Раз, два… О, глядите-ка, кажется, вам зэт, господин Аппасориди!
– Мухлевщик ты, Гомса, – беззлобно бросил бородатый, и устало откинулся
Портакианец только рассмеялся и, почесав рога, плавно загибавшиеся от затылка к лицу, подозвал к себе лакея:
– Плесни-ка мне на два пальца, дорогуша. Хочу отметить очередную победу.
– Не рановато ли, сладенький? – пропел девичьим голосом парящий робот, похожий на сплюснутый мячик с глазами. – Едва за полдень перевалило.
Портакианец отмахнулся:
– Ой, не гунди. Имею право. В конце концов, не каждый раз удается разделать под орех эту бородатую бестолочь. Есть что отпраздновать! Так что лей, не стесняйся!
Роботесса что-то недовольно пробормотала, но все же вынула из своего округлого нутра початую бутылку с ядовито-зеленого цвета жидкостью и пустой стакан, наполнила стакан и подала хозяину.
– Твое здоровье, Аппасориди, – кивнул тот сопернику и залпом опустошил стакан.
Зеленобородый покачал головой, закатив глаза.
– Любишь же ты выпендриваться, старый пень. Ну да ничего, мы еще посмотрим, кто кого.
Портакианец причмокнул, фыркнул и подставил стакан под новую порцию ядреной зелени, чем бы она ни была. Никто при этом на нас с Эйтн не обращал ни малейшего внимания. Если б я не был уверен в обратном, решил бы, что нас нарочно игнорируют. Впрочем, во всем можно найти пользу. Особенно, если знаешь, с какой стороны подойти.
Будучи прирожденным элийром, я не мог отказать себе и по привычке не прощупать ментальный фон стариканов. Те струйки Теней, что незаметно проникали в чужие головы, сплетались там с серым веществом и перемешивались с электрическими импульсами, рождавшими мысли, а потом, так же незаметно вынося их наружу, покорно текли в мои раскрытые ладони, вызывая легкий зуд у той, что с ожогом.
Само собой, там не было ничего интересного. Два старых товарища коротают погожий денек на условно свежем воздухе за партией в зэтнет. Разве есть что-то банальней? И все же в том, что из всего многообразия мест, где неплохо отдохнуть с дороги, Эйтн выбрала именно эту беседку, могла найтись какая-то логика. Вспомнились ее слова о том, что Кукольница когда-то служила лакеем на исследовательском судне. Что, если и после побега, она не слишком изменила своим привычкам?
Покосившись на то, с каким удивительным недовольством на, казалось бы, совершенно неподвижном лице механическая служанка наполняет третий по счету стакан, я не смел рассчитывать на такую удачу. Слишком уж удобно и просто все получалось. Складно даже. А потому ничуть не правдоподобно.
Но тут я услышал или, точнее, уловил фразочку, которая сопровождалась таким ярким зрительным образом, что истолковать ее двояко было попросту невозможно. Портакианец обронил:
– Не тем я нынче занимаюсь. Ох, не тем. Какие-то игрульки затеял. Ну а куда деваться? Если бы эта риоммская падла не пыталась влезть со своими советиками, я бы так и служил на границе, а вовсе не сходил бы с ума от безделья. Лейрова пропасть! Вот тебе и удружила!
Тени помогли увидеть в словах старика смысл, который в ином случае попросту ускользнул бы. Они показали мне обрывки его воспоминаний, кусочки прошлой жизни, о которой он теперь так отчаянно сожалел. Там были фрагменты космического боя, в котором
– На что ты так смотришь, парень?
Я не сразу сообразил, что вопрос предназначался мне. Целиком растворившись в видениях, навеянных Тенями, я не заметил, как начал беззастенчиво пялиться на пузатого старика.
– Э-э, – я заморгал, пытаясь прогнать остатки морока. Обожженную руку будто драконьим дыханием обдало. – Извините. Просто задумался.
– Крепко, должно быть, задумался, а? – подхватил зеленобородый, с улыбкой наблюдая за тем, как я размахиваю ладонью, пытаясь погасить невидимое пламя. – С минуту уже стоишь тут как истукан. Вон, даже подружка заскучала.
Я растерянно оглянулся на Эйтн, которая вела себя так непринужденно, будто все происходящее ни капельки не выбивается за пределы нормальности. Она смотрела в противоположную сторону, где парочка подростков беззаботно резвилась в фонтане. В голове мелькнула догадка, что ее знания об этом месте и разумниках, его населявших, куда обширней, чем она хотела показать.
– Ничего, – проговорил я, стараясь не замечать непривычного жжения. – Ей не привыкать. Когда путешествуешь с планеты на планету, а там сутками копаешься в древней пыли и грязи, надеясь отковырять хоть какой-нибудь черепок, к скуке начинаешь относиться философски.
Старики тут же оживились. Даже роботесса с бутылкой обратила на меня точки фоторецепторов. Боль в руке неожиданно отступила.
– Так вы исследователи? – Портакианец подозрительно сощурился. – Ученые или как?
– Вроде того, – уклончиво ответил я и, будто бы невзначай, помаячил футляром с армиллой. – По правде говоря, мы только что возвратились из одной долгой экспедиции. Прошла она не то чтобы гладко, но кое-что любопытное отыскать все же удалось. А потом один знакомый, сказал, что в Алом квадрате найдутся знатоки, которые помогли бы продать эту штучку подороже.
– А, – разочарованно откинулся на спинку скамейки портакианец и припечатал: – Мародеры.
От такого количества желчи я аж поперхнулся.
– Прошу прощения?
– Что ж тут непонятного? Мародеры! Крысы помойные, которые шастают по развалинам в поисках того, что плохо лежит. Ученые, ага, как же. Мусорщики! Расхитители могил, вот кто вы! Да и риоммцы к тому же оба, да? Если присмотреться, мордашка-то смазливая так и отдает их фирменной заносчивостью. А красотуля твоя так и вообще будто прямиком с Мас Пирей сюда вынырнула. А, спрашивается, зачем? А потому что дома-то за такие дела быстро прикроют. Но тут-то Тетисс! Тут нравы другие, да? Правильно я рассуждаю?