Ренонс
Шрифт:
— А-а-а… — выдал я невнятное и закрыл рот.
Не заметил, когда открыл его. Одно дело в открытом космосе болтаться, где любые планеты лишь маленькие звездочки на небе, другое — видеть планету так близко. Феерично на самом деле. Вот именно такие картины люди и хотят видеть в космических полётах. Я даже про пугающие ремни безопасности забыл, уставившись на экран. Даже начал жалеть, что не выбрал персонажа Ксена-Левиафана для игры.
Это я всё вижу на экране, Урсулла же смотрит напрямую, прощупывая космос своими сенсорами, которые более совершенны, чем глаза человека, и живые, в отличии от крутой механики Нави. Ксен — это обалденная раса, кто бы что про них ни думал. И космос для них живой, а не стерильная картинка с сенсоров.
—
— Правда! А я учился на пилота. Ну, начинал по крайней мере.
— Да?! И как оно?
— Не так романтично, как в игре, — улыбнулся я. — Больше расчётов чем реального полёта.
— Грустно, — вздохнула Урсулла.
— Да… А у этой планеты лун нет?
— Сайберия. Так называется планета. Нет. Зато у соседней Кашьяпы луна есть и очень странного цвета. Я пролетала, удивилась очень: цыплячье-жёлтого цвета и как-будто пушистая. Хочешь, слетаем посмотрим?
— Давай потом? — вздохнул я. Слетать очень хотелось. — Заманчиво, но нас на тренировке ребята ждут. Кашьяпа. Кашьяпа… Это, наверное, индийский сектор?
— Да, но я туда не летала. В русском секторе знаю где что есть, потому что читаю русскоязычные форумы и блогеров смотрю. Русский учила, понимаю, хотя говорю не очень. А индийский я не знаю. В игре переводчик, конечно, исправляет. Чтобы отправляться кораблю в такое путешествие по планете, надо точно знать, куда и зачем двигаться и что искать.
— А родной язык какой?
— Немецкий.
— Понятно.
— Вообще, у Хорса пять секторов-планет, — углубилась Урсулла в объяснения. — Планета-столица Джой — англоговорящий. Сайберия — планета русского сектора. Еще есть сектора: индийский, китайский и арабоговорящий.
Некоторое время я опять залипал на экран: там происходили интересные вещи. Но Урсулла как-то развернулась, и сверху начали опускаться полупрозрачные нежно-сиреневые полотнища, закрывая обзор.
— Что это?
— Массдвигатель, на носу. А зрительные сенсоры, которые дают картинку на экран, находятся прямо под ним. Точнее, это не сам двигатель. Это разворачивается гравиантенна, которой я ищу объект, чтобы прыгнуть к нему. Сейчас мы маневрируем. А вообще, объекты мы видим гравилокаторами и летаем только у гравитационных объектов. Массдвигатель не может по-другому, — пояснял голос в моей голове.
— Но это же ограничение, — нахмурился я. — Значит, вы привязаны к гравитационным объектам. В чем тогда радость полёта? В чём свобода?
Загораживающие обзор полотна исчезли, видимо, развернулись на полную. Урсулла ещё повертелась, явно настраивала нос в сторону прыжка и… словно в колодец нырнула. Синий-синий, будто врата в рай. Не знаю, что это за колодец такой, поскольку всё, что касается путешествий с околосветовыми скоростями, а тем более со сверхсветовыми — область теории. В самой «Space expansion» скорее простор дизайнерской фантазии, хоть и основанной на научном принципе.
— Не совсем так, — вернулась к объяснениям Урсулла. — Мы можем вырастить и другие двигатели. Биотехнологии, конечно, специфические, но позволяют повторить нам любые существующие технологии. Просто гравитация-антигравитация для нас самый экономичный способ движения. Самый простой и первый, который мы получаем. Для технических рас он, наоборот, самый затратный и сложный, потому что требует много энергии, реакторов. С другой стороны, мы в космосе в своих полях плаваем, как рыбы в воде, — похвалилась Урсула уникальностью расы. — Корабли на других движках не могут совершать такие маневры. Например, резко поменять направление движения на большой скорости. Поэтому и нужны ремни. Гравикомпенсаторы есть, но они не всегда справляются. Или вот… Корабль большой массы не может входить в атмосферу без угрозы развалиться. У левиафана эта критическая масса почти вдвое больше, чем у обычных кораблей, что в итоге дает некоторые
— А порталы? Они же вроде не биотех. У них, кажется, нет гигантских реакторов. Но работают тоже от гравитации.
— Порталы это отдельное. Ты предысторию игры смотрел? Ну-у… Один из вступительных роликов?..
— Нет, я в детали не зарывался, — вздохнул я. — Хотя было бы интересно послушать.
Экраны все ещё показывали «врата в рай». Однотипно, хотя и красиво. Поэтому я весь переключился на разговор.
— Порталы — это технология более продвинутого человечества. Другой уровень развития. Понимаешь, у технологий, как и у вещей, есть свой цветовой индикатор. Серые — простейшие. Так вот, порталы — это легенда. Ходят слухи, чтобы ее повторить, нужно собрать воедино технологии всех рас. А что даёт свободное владение порталами независимо от админов? Самое простейшее — это перенос плазмы и любого количества вещества с места на место через порталы. Перенос гигантских объектов типа солнц, планет, лун. По легенде Игры мы можем заполучить только матрицы порталов, которые вырастают в сам портал и которые мы, Гиги, по объектам раскидываем. Порталы уже настроены в своем развитии. То есть как-то менять конечные характеристики мы не можем. Свободное владение технологией позволит творить с ней разные интересные вещи. Это приравнивается к читерству при условии, что соберешь все технологии воедино. По легенде первая человеческая империя рухнула именно из-за порталов. С их изобретением стало возможным переправлять большое количество войск из одного конца Вселенной в другой. Где-то я читала, что чем больше империя, тем сложнее её контролировать. Типа пока вести и приказы доберутся из одного уголка в другой, ситуация десять раз поменяется. Тут вышло наоборот. Внутренние противоречия в империи накапливались, и когда изобрели порталы, грянула большая война за независимость. Либерийцы в какой-то мере правопреемники старой империи.
— Вот как? А как же Рейнжер у либерийцев? На больших уровнях он может телепортироваться. И наши корабли способны мгновенно перемещаться. Это не телепортация разве?
— Это не совсем телепортация, скорее пространственное смещение, в которое можно втянуть себя, но не посторонний объект типа солнечной короны и подобного. В общем я на самом деле не очень понимаю в чём разница. Тут надо знать физику. Но работает это так: телепорт у Рейнжера в пределах видимости, и он не может телепортироваться в закрытое пространство.
— Хм. Интере-е-есно… Вау! Нифига себе!
Мой восхищенный возглас адресовывался неизвестной звезде, близко от которой мы вынырнули. Ну, да, логично. Если левиафаны перемещаются к гравитационным объектам, то звезда, как источник гравитации, сильнее, чем планета.
Звезда была большой, белой и лучистой. И какой-то менее лохматой, что ли, чем наше Солнце. Отчетливо виднелись большие выбросы плазмы протуберанцев. Свет резал глаза. Своей яркой слепящей энергией звезда заполняла всё. Но фиг бы я просто так на звезду посмотрел: на экраны все-таки подается обработанный сигнал. Если это обработанный сигнал, то представляю, что творится снаружи.
Хотя-я-я… Чёрт, по-моему, температура на борту повысилась. Или мне кажется?..
— Урсулла? Мы что, горим?
— Пока нет… — прозвучал в моей голове сдержанный ответ.
— Что значит «пока»? А что, планируем? — переполошился я.
— Ха-ха-ха, — зазвенел ментальный колокольчик смеха. — Нет! Но ты бы видел свое лицо, когда смотрел на солнце! Не волнуйся, сейчас я развернусь и прыгну к планете. Рисково, конечно, было в такой близости от звезды выходить из прыжка. Но риск стоит этого зрелища, правда?