Ренонс
Шрифт:
Самолёты сейчас хоть и называются самолётами, чтобы отделить околоземный транспорт от космического, но строятся по примеру шаттлов. Транспортное средство простое в управлении, безопасное и доступное любому слою населения. Даже может вылететь на околоземную станцию и пристыковаться, но на станцию посторонних пассажиров, конечно, не пустят.
У нас в училище много групп планетарного транспорта училось. Тогда шаттлы только набирали обороты популярности у населения. Сейчас вообще можно пройти курсы по управлению, как на автомобиль, и не париться. Умная автоматика и автопилот позволяют управлять
Я тихо просидел всю поездку в углу. Пить со всеми, естественно, не собирался, но закуску стащил и жевал потихоньку. Мое отсутствие не заметили. Да и не один я залипал в углу: парочка корпорантов уснула прямо на полу в обнимку.
В Екб нас выгрузили. В прямом смысле. Когда мы долетели, все корпоранты были, как дрова, и их пришлось выгружать. На своих ногах ушли только я и парочка, что уснула первой. Денег с меня так и не спросили.
В Екатеринбурге шла осенняя ночная гроза. Гремел гром где-то вдалеке, но молний не было видно. Специальное покрытие взлётных полос было в лужах, по которым я бодренько зашлёпал к подземным переходам, в здание аэропорта. Возле переходников приветливо светились огни, показывая, куда нужно идти прибывшим, чтобы на взлётке не болтались. Иначе роботы-тальманы вынесут, как куль с картошкой.
Свежий воздух и дождь меня, несколько сонного после поездки, взбодрили. Я сел в аэропорту на пневмопоезд и уже через пятнадцать минут был почти у самого Института Генетических Исследований. ИГИ находился буквально в двух остановках от транспортной трубы, а за ним располагалась больница. Тут лечатся люди с генетическими заболеваниями и отклонениями. Я посмотрел время. Блин… Ещё рано. Только полшестого утра. Но, надеюсь, меня пропустят.
Потопал на проходную. Вообще я, наверное, поторопился, сорвавшись из дома, Анечка ещё спит. Надо бы ей вкусняшек купить. Она очень любит молочный коктейль с клубникой. Правда, не знаю, можно ли это ей, но сок и фрукты точно можно. Дочка их тоже любит. Хотя сначала всё-таки стоит узнать у врача.
В больницу меня не пустили даже за взятку шоколадом и бутылкой коньяка, за которым я сгонял в ближайший круглосуточный роботизированный магазин. Наткнулся на препятствие в регистратуре. Придётся сидеть и ждать на проходной, когда начнутся часы посещения. Это у них тут с девяти, а сейчас только шесть утра. Они, конечно, правы, нечего народу по коридорам разгуливать, когда больные спят. Но, блин… Столько ждать…
Мне повезло.
— Даниил Сергеевич?! Здравствуйте! — узнал я голос Дарьи.
Она шла на работу к восьми утра и заметила меня на проходной, позёвывающего в кулак.
— Рано вы. Но я понимаю. Пойдёмте, я вас проведу.
Смотрела она на меня подозрительно. Поняла, что я пришел забрать Анечку? Прочитала по моему взгляду? Но коньяк и конфеты я ей всё-таки вручил.
— Вы должны понимать, что это временное улучшение, — увещевала меня Дарья, когда шли по коридору к лестницам. — Забирать Анечку отсюда никак нельзя, несмотря на то, что сейчас наблюдается улучшение. Ребёнок находится под наблюдением специалистов. Увы, болезнь мы не победили…
— А возможно ещё что-то сделать? Дарья Владимировна, я имею в виду… Поставили
— Ничего… — она тоже остановилась, посмотрела на меня и отвела взгляд. — Остаётся только ждать, когда создадут настоящее лекарство.
— Вот именно, Дарья Владимировна, ждать. Время, оно играет против нас.
— Даниил Сергеевич, ну будьте вы ответственней. Тут Анечка под наблюдением специалистов.
— Которые ничего не могут сделать! — рявкнул я, и тут же осекся, увидев, как вздрогнула Дарья. Выдохнул и тихо добавил: — Извините. Нервы ни к чёрту. Я понимаю, что ни врачи, ни ученые не виноваты. И я очень благодарен вам за вашу работу. Но при всём моём уважении к вам, врачам и учёным, что подарили Ане несколько лет жизни… Дарья Владимировна, вы больше не можете сделать ничего сверх того, что смогла бы сделать наша городская больница. Вы уже сделали всё от вас зависящее. Теперь надежда только на учёных. Я хотел бы, чтобы Аня побыла дома. У нее там заяц, понимаете?
Дарья только вздохнула.
— Идите дальше по коридору. Пятая палата. Я переоденусь и тоже приду.
Я уже рванул по коридору, но Дарья меня окликнула: — Подождите! Возьмите бахилы и халат. Без них нельзя в палату.
Вернулся, взяв выданные мне из-за двери ординаторской вещи, торопливо напялил больничную амуницию и, шурша пакетами на ногах, устремился в палату.
8.2
Анечка спокойно спала, посапывая маленьким носиком и подёргивая пальчиком. В палате горел ночник. Я, склонившись над своим сокровищем, убрал с носика прядь волос. Поцеловать своего ангела не рискнул, хотя очень хотелось. Разбужу ещё. Тихонько присел на стул в углу. Стул, наверное, принесла Дарья. Сколько она тут ночных смен провела? Святая женщина!
Сидел и любовался спящей дочкой. Моё тело, оказавшись в тепле и спокойствии, решило тоже отправиться на боковую, тем более, такой заразительный пример в кроватке. Но я стойко держался, ожидая пробуждения Анечки.
— Папа! — счастливый визг просто ввинтился в уставший мозг, заставил резко открыть глаза. В следующую секунду Анечка запрыгнула ко мне на руки. Кажется, я отключился на время.
— Эй, егоза! Тебе нельзя вставать, — наставительно заметила Дарья, заталкивая в палату тележку с тарелкой и стаканом. — Ладно, обнимайтесь, — милостиво разрешила, махнув рукой. — Только потом ты всё съешь. Папа проследит. Даниил Сергеевич, смотрите за ней, пожалуйста. Она падает.
— Конечно, — согласился я, крепко прижимая к себе дочку. — Пойдём кушать, солнышко?
— Папа, ты плиехал, чтобы меня заблать?
— Да!
— Даниил Сергеевич! Нам нужно поговорить.
Я поднял Анечку на руки и перенес в кровать.
— Давай, принцесса, тебе нужно все скушать, чтобы были силы на поездку, — шепнул я, подвигая ближе столик с тарелкой.
Дарья посверлила меня глазами и вышла в коридор. Вручив Анечке ложку, я последовал за женщиной.
— Её нельзя сейчас перевозить! На чём вы поедете? На машине? На поезде?! Как врач, я строго запрещаю. Через неделю, может быть.