Репетитор
Шрифт:
А здесь у них было одно. Практически одно и тоже каждый день. Обе они вставали рано, не позже пяти, а то и в четыре утра. Сразу ставили кофе или чай, доставали бутерброды, что с вечера заготовили, быстро ели и отправлялись туда, бегом на электричку в Москву. Несколько часов в пути, и вот они уже чистили, мыли, убирали… И так каждый день. Год за годом. Много лет. Всю сознательную жизнь. Для кого-то конец света, трагедия. Для них, казалось, нет. Если особо не задумываться, то и в этом можно что-то найти. Хорошее, разумеется.
Глава 4.
В целом всё было ничего,
Соседи на самом деле попались не очень, особенно глава семьи, молодой мужчина по имени Павел. Работать он не стремился, полагаясь во всём на свою гражданскую жену, которая и кредит за комнату платила, и работать ездила в Москву. Она там официанткой в кафе устроилась, и дома по выходным не отдыхала, чужие вещи в своей машинке стирала, так и подрабатывала. А Павел не напрягался вообще и энергию свою молодуютратил, в основном, организуя скандалы с соседями. Казалось, он только этим и занимался, чтобы каждый день подготовить что-то новенькое, особенно к приходу Светланы, с порога начинал хамить.
Потом он купил дрель. Большую такую, мощную, электрическую. Непонятно, для чего он её купил, ведь в таких делах он явно был не мастер, но дрель была отличным поводом, чтобы поскандалить. Паша брал свой огромный инструмент, напоминающий скорее ружьё, способное стрелять метко и на поражение, выходил в общий зал и тупо сверлил, где придётся. Просто так. От нечего делать. К приходу Светы на стенах то тут, то там красовались отверстия разного диаметра, дырки и маленькие и большие, а на полу много пыли, сероватого порошка, что сыпался из стен.
– Что ты наделал? – кричала Светлана, моментально краснея от скакнувшего вверх давления. – Зачем? Зачем ты это делаешь? – рука её невольно тянулась к сердцу, что не на шутку было растревожено опять.
– Надо. Так надо, – невозмутимо, да ещё и ехидно оскалясь, отвечал он. – Имею право. Я тут хозяин. Понятно? – и вся семья Павла, его жена и маленький сын стояли рядом с ним, как броня. – Ну что, тётя Света? Съела? – тихонько посмеивались над ней они.
Такого неуважения терпеть она не могла. В ответ на это Светлана лишь пила лекарства, наготове какие-то капли держала. Пила она их демонстративно, в общем зале, чтобы соседи видели. Выходила из своей комнаты, капала и пила, отчего везде тут же распространялся тревожно волнующий запах сердечно-сосудистых и успокоительных средств.
Она хотела жалости, внимания, а лучше всего любви, той самой простой человеческой, какой она ни в людях не нашла, ни от мужчин не испытала. Будучи немного замужем, родив ребёнка, она почти сразу
Дочку Света вырастила, хорошую дочку. Та и МГУ с отличием окончила, юристом стала. И замуж удачно вышла, муж тоже юрист. И от мамы она отделилась сразу после школы. Сначала в университетское общежитие, потом на съёмную квартиру, а потом и ипотеку с мужем взяли. Зарабатывали они хорошо, многое могли себе позволить. И маму к себе в новое жилье звали: и по хозяйству помочь, и с маленькой внучкой посидеть, когда они не дома.
А Светлане дочь растить одной было тяжело: без образования, без средств, без помощи. Она когда-то в молодости спортом занималась профессионально, но дальше дело не пошло. Учитель физкультуры в школе, – это был её потолок. Из школы она ушла, от мужа пьяницы тоже. И всю свою жизнь, несколько десятков лет, она работала, где придётся, бралась за всё. В основном, работала по уборке помещений и в этом нашла себя. Борьба за чистоту стала главным делом её жизни. И от других она фанатично требовала если уж не того же отношения, то понимания точно. Но ни того, ни другого найти не могла.
А Павел её доводил, причём намеренно и постоянно. Казалось, он даже на работу не хочет устроиться именно по той причине. Ему нужно много сил и времени, чтобы Светлану доводить. И, хоть по возрасту, годился он ей уже в сыновья, а уважения никакого не имел ни к ней, и ни к кому другому.
– Ну не может же быть, чтоб в одном человеке столько наглости и тупости одновременно, – сокрушалась она, понимая, что больше не может всё это от Пашки терпеть. – Уезжать, видно, придётся, – говорила она. Благо уехать ей теперь было куда. Дети звали к себе. Она решила, что надо поступить именно так.
Не только Светлане, для всех он готовил сюрпризы. Однажды Вика собиралась на работу, рано утром на электричку в Москву, к ученикам. Она тогда только по субботам и воскресеньям выезжала. И вот встала она, как обычно, пошла принять душ перед завтраком. Ну, сразу что-то такое представили… Душ ведь слово красивое, французское и воспоминания приятные обычно навевает. Помните: контрастный душ, холодный душ и даже душ Шарко… Стихи, а то и песня. Но это если в другом каком-то месте, не здесь, не в этой общаге точно. Этот душ и душем только с натяжкой можно назвать, скорее банальная помывочная. И всё.
Вика помнила, как в первый раз увидела это. Они с риэлтером пришли тогда. Та сразу большой общий зал показала, саму комнату, кухню, что оказалась потом аж на девять семей рассчитана, о чём риелтор предпочла промолчать. И, напоследок, на вопрос Вики о душе ответила:
– Ах, душ. Ну как же я забыла. Проходите, – показала она на дверь, желтевшую где-то в темноте. И, щёлкнув пару раз выключателем, что на манипуляции такие никак не хотел поддаваться, пробормотала что-то о лампочке Ильича, что там, видимо перегорела или отсутствовала. Вика заглянула в темноту, но не увидев там ничего, вернулась к риелтору.