Реплика в зал. Записки действующего лица
Шрифт:
И однажды, когда в очередной раз засиделся допоздна, ко мне заглянул, просто так, переброситься двумя-тремя словами, помощник председателя. Это был красивый, прямо-таки с плаката, молодой мужчина в замечательно сидящем костюме. С чьих- то слов мне уже было известно, что он слывет здесь полным дураком, и его скоро из Комитета уберут.
Сел напротив. Я показал на обступившие меня сценарные горы: скоро, мол, задавят, не успеваю.
– А зачем сразу читаете?
– спросил полный дурак меня, умного.
– У вас же полно подчиненных! Распишите по редакторам, пусть представят заключения, а уж потом будете решать, что и когда читать, для контроля.
Меня как из ушата окатили: это же спасение!
Не знаю, чем он не угодил, но вскоре он, действительно, исчез. Спасибо, что успел преподать мне элементарный урок правильного чиновничьего труда: сам работай, но и подчиненных не забудь загрузить.
Так что, не всяк дурак настолько, насколько таковым считается.
Утром следующего дня мой стол был чист.
Вскоре я все-таки приспособился пропускать "через себя" весь сценарный поток. Правда, за счет выходных: в пятницу прихватывал домой шесть сценариев - три на субботу, три на воскресенье. На изучение одного сценария уходило примерно полтора-два часа. Легко прикинуть, сколько уходило на шесть...
Выше упомянул про непременный галстук, без которого чиновник - не чиновник. Но важен и костюм в целом. Эту истину тоже пришлось усвоить. Не без приключений...
Так, однажды я появился в Госкино в пиджаке Л.И.Брежнева.
– О, - сказал длинный и всегда желчно настроенный первый зам председателя Баскаков, когда увидел меня утром, входящим в нижний вестибюль нашего кинематографического штаба, - в таком виде далеко пойдешь!..
Накануне телевидение подробно показывало прилет Брежнева в США, с государственным визитом. Вождь появился на трапе самолета, поводя приветственно ладонью над плечом, точно в таком пиджаке, что был и на мне. Без золотых геройских звезд, конечно.
Чтобы дать отгадку этой вполне фантастической ситуации, надо несколько слов сказать о моих контактах со знаменитым модельером Сашей Игмандом. Он во всей этой истории, относящейся к весне 1973 года, в конце концов оказался фигурой решающей ...
Игманд был ведущим мужским мастером в Общесоюзном доме моделей, что, как знала тогда вся Москва, занимал шикарный домище на Кузнецком мосту. Сейчас этот дом перекупили расторопные ребята из "группы МДМ", кажется, и легенду советских времен похерили. А ведь там в те годы уже во всю блистал и Слава Зайцев. Но у этих двух мастеров были разные планиды. Любой начальник или просто уважающий себя бюрократ, обрядись он вдруг в наряд от Зайцева, в ту же секунду сломал бы себе карьеру. Сделанное же Игмандом, напротив, отличалось не только немыслимой элегантностью, но и содержало в себе тот разумный элемент строгости, который позволял не только подтолкнуть карьеру, но и в некотором роде даже пустить ее в рост. Шил он только для мужчин - ведущий мужской мастер в стране.
А "ведущим мужчиной" в стране был Брежнев. Поэтому их пути не могли не пересечься.
Они и пересеклись с помощью знавших свое дело людей из Управления делами Кремля. Игманд стал шить для Брежнева. Перед очередным визитом за рубеж или парадным мероприятием, вроде съезда партии, крупного фестиваля, Олимпиады, к Дому моделей подъезжал "членовоз", отделанный внутри красной лайкой, в него помещали Игманда, с ним непременно увязывался директор Дома, а то и сам министр легкой промышленности, и они направлялись к Генеральному секретарю домой, на Кутузовский проспект или на загородную его базу. Там Саша и делал свое дело - обмерял, приметывал, подгонял, наконец, вручал готовую вещь.
Что и говорить, в результате Брежнев всегда выглядел хорошо - во всяком случае, внешне. Отдельной платы Игманду за эти старания не полагалось. Все ограничивалось добрым отношением клиента, изредка посылками с дичью, после царских охот, а однажды Брежнев подарил ему наручные часы.
Политбюро
Доступ разрешили почему-то только министру внутренних дел Н.А.Щелокову, который и пользовался активно услугами несравненного мастера с Кузнецкого. Возможно, он и застрелился в его пиджаке... Или - не в его, или не застрелился... Это уже не нашего ума дело...
Перенесемся лучше с правительственных высот в кинематографические низы.
Среди киношников тогда стало модно ходить в кожаных пиджаках. Режиссеры, операторы, директора картин щеголяли в коже, доставая ее всеми правдами и неправдами. В родном Отечестве кожаные пиджаки не производили, как и многое другое модное, если кто помнит, поэтому их везли отовсюду, куда бы ни забрасывала киношника фортуна - из Индии, Китая, Восточной или Западной Европы или из той же Америки. Экономили на суточных, переходили на облегчающую диету, но без черного кожаного пиджака из-за границы не возвращались. Если удавалось изловчиться на второй пиджак, то его продавали с немалой выгодой - и начинали жить лучше прежнего. Поэтому кожаные пиджаки имели даже те, кто ездить за границу не сподабливался.
Понятно, что, попав в "Искусство кино", то есть, переместившись из газетной в кинематографическую сферу, я сразу стал думать о возможности приобрести кожаный пиджак.
Тут как раз подвернулась зарубежная поездка в братскую Болгарию - в составе закупочной комиссии. Мы отсматривали болгарскую кинопродукцию минувшего полугода и лучшие, с нашей точки зрения, киноленты рекомендовали советскому прокату.
Фильмы фильмами, но как добраться до кожаного пиджака? Нашей сопровождающей и переводчицей была эффектная молодая особа по имени Сильвия. По слухам, ее любовником был видный болгарский киновед, специалист по советскому кино. Но к делу это в данном случае не относится, просто, как говорится, к слову. Она была весьма хороша собой и располагала к доверию. Длинные черные волосы, гладко закинутые назад, делали ее похожей на весеннюю ворону после душа. Маслиновые ее г лаза смотрели на меня внимательно. Однажды за чашечкой кофе я счел удобным поделиться с нею своими планами насчет пиджака. Есть связи на фабрике, сказала она. Но дело не быстрое. Я оставил ей деньги, а месяца через три она привезла пиджак в Москву. Я помчался за ним в гостиницу "Аэропорт" с коробкой конфет...
Пиджак оказался, действительно, черным, но не облегал фигуру, как хотелось бы, а заметно топорщился. Несколько, как говорят в таких случаях, "стоял колом". Потом выяснилось, что он пачкает ворот рубашки, пришлось самому поверх пиджачного воротника распределить элегантную черную суконку. Но у многих и такого не было!
В этакой красоте я прощеголял года два. И никто - ни на студиях, ни в республиках, ни на Васильевской, где находился Дом кино, не мог сказать, что заместитель главного редактора толстого теоретического журнала "Искусство кино" - не киношник.
Дальше, как я уже рассказал, произошел фантастический кульбит в моей биографии и под удивленные вопли и всхлипы кинематографической Москвы я оказался главным редактором Госкино СССР, членом коллегии Союзного комитета.
Поскольку более достойной, элегантной и эффектной вещи, чем пиджак из Болгарии, в моем гардеробе тогда не было, в нем я и появился после назначения на новой службе. Вскоре по какому-то поводу вызвал Ермаш, и я к нему примчался.
Председатель Комитета, он же министр, которого Юлиан Семенов, сам слышал, называл еще и наркомом, поднял на меня голову и сразу опустил. При этом внятно изрек, мгновенно оценив мой прикид: