Репортаж перед смертью
Шрифт:
– Ну?
Девушка резко выпрямилась, чтобы увеличить расстояние между ними и тем самым меньше вдыхать исходящий от собеседника тяжёлый запах, и сказала:
– Нам нужно поговорить.
Чени нахмурился, видимо, пытаясь осмыслить её слова, и уточнил:
– Это срочно?
Люси кивнула. Детектив вздохнул, медленно поднялся, махнул рукой на стоящий напротив стул, словно приглашая её присесть, и ушёл. Вернулся он только через полчаса, когда девушка уже вся извелась и порывалась отправиться на поиски пропавшего служителя порядка. Выглядел теперь Чени не в пример лучше, чем тридцать минут назад, хотя вся его уставшая, осунувшаяся и бледная физиономия просто кричала о том, что её хозяину нужно, как минимум, выспаться,
– Слушаю.
От тяжёлого взгляда пронзительно-чёрных глаз следователя Люси стало не по себе. Тот же, словно не замечая произведённого эффекта, спокойно открыл пачку чипсов и принялся медленно поглощать её содержимое. Однообразный хруст обжаренных в масле картофельных кружочков начал действовать журналистке на нервы, и она поспешила прервать неприятно затянувшуюся паузу:
– Меня зовут Люсьена Сердоболия, я веду передачу «Репортаж перед смертью», которая выходит на канале «True News», – девушка на секунду замолчала, ожидая, что её собеседник задаст какой-нибудь вопрос, но тот был полностью сосредоточен на еде, поэтому Люси продолжила: – Одним из героев «Репортажа» стал Нацу Драгнил. В материалах дела сказано, что расследованием этого преступления занимались вы. Я могу задать вам несколько вопросов? – Чени пожал плечами, то ли соглашаясь, то ли просто выражая покорность судьбе. – Вы хорошо помните это дело?
– Что конкретно вас интересует? – детектив смял пустой пакетик и бросил его куда-то под стол. Девушке очень хотелось надеяться, что в урну, но, учитывая царящий на столе бедлам, вполне могло оказаться, что таковой вещи там просто нет, и несчастная ёмкость из-под чипсов будет элементарно валяться на полу.
– Дело слишком быстро передали в суд.
– А чего там было тянуть? Взлома не было, чужих отпечатков и следов в квартире тоже, – начал перечислять свои аргументы Чени.
– Вы не рассматривали вариант, что девушка сама могла впустить убийцу?
– И кто, по-вашему, это был? – ухмыльнулся её собеседник. – Сантехник? Или рассыльный? В час ночи?
– Я не знаю, – пожала плечами журналистка. – Кто угодно.
– Вот именно, что не знаете, – детектив как-то обречённо покрутил в руках потухшую сигарету и попытался заново её раскурить, но зажигалка, пару раз выпустив хиленький, едва живой огонёк, совсем перестала отзываться на его действия. Мужчина потряс рукой, снова пощёлкал огнивом и раздражённо откинул уже бесполезную вещь в сторону. Похлопав себя по карманам, но не найдя в них ничего, чем можно было бы зажечь никотиновую палочку, Чени посмотрел на Люси, словно раздумывая, не попросить ли помощи у неё. Девушка замотала головой, чем окончательно расстроила сыщика. Он откинулся на спинку стула, скорчив страдальческую мину, потёр лоб, одновременно убирая длинные, постоянно падающие на лицо, чёрные жёсткие волосы и скучающим голосом продолжил: – Райончик там и правда не из самых благоприятных, но не забывайте, в деле было много улик, доказывающих вину подозреваемого: отсутствие алиби, показания соседей о том, что они ссорились в тот вечер. Опять же, разбитая рука Драгнила…
– Он сказал, что поранил её, когда ударил управляющего магазином, где работала его невеста, Лисанна Штраус.
– Мог и так, конечно. Теперь-то какая разница?
– В каком смысле «какая разница»? – переспросила журналистка. – Разве это не даёт повода проверить показания Мине?
– Прежде всего, это даёт нам мотив, – наставительным тоном сказал детектив, – хотя и не подтверждённый – работницы магазина при драке не присутствовали, жаловаться на своего управляющего, что он сексуально их домогается, они не стали. А вот то, как и в каком состоянии подозреваемый покинул
– Девушки в магазине запуганы, естественно, что они ничего не сказали, – нахмурилась Люси. – Неужели вы этого не заметили?
Чени равнодушно пожал плечами:
– Повторяю, их показания не сыграли особой роли. Процесс заживления раны на руке подозреваемого указывал на то, что она получена за сутки до обнаружения тела. Так что он мог разбить её как в магазине при драке с управляющим, так и дома в то время, когда избивал жертву. Это была косвенная улика. Что-то ещё?
– Да, – решительно кивнула девушка. – Вы сказали, что у Драгнила не было алиби. Но у меня есть другая информация.
– Вы про кафе, что ли? Свидетелей, готовых подтвердить, что он был там в то время, не нашли.
– Или не пытались найти? – внутренне холодея, спросила журналистка. Ведь, действительно, на первый взгляд всё было предельно ясно: парень в припадке ревности до смерти избил, а потом и убил свою девушку, других подозреваемых нет. Стоит ли тогда напрягаться, разыскивая мифических очевидцев присутствия некоего человека в нужном месте в нужное время, когда можно спокойно ограничиться имеющимися, пусть и косвенными, уликами и по-быстрому закрыть дело?
– Вы на что намекаете, дамочка? – зло сузив глаза, спросил сыщик. – Хотите сказать, я плохо делаю свою работу?
– Я всего лишь…
– Знаете что? – перебил её Чени, резко наклоняясь вперёд и облокачиваясь на стол. От его движения стаканчик с кофе покачнулся, выплёскивая на лежащие под ним бумаги своё содержимое, но мужчина этого не заметил. Он неотрывно смотрел на неё своими чёрными, выразительными глазами, в которых плескалась такая ненависть, что Люси невольно отодвинулась от него, вжавшись в спинку стула. – Шли бы вы отсюда и не вмешивались в то, в чём ни чёрта не смыслите. Думаете, если пару раз пообщались с насильниками и убийцами, теперь можете указывать мне, что и как я должен делать? Сидите там в своей студии, рассуждаете на высокие темы, все такие… чистенькие… – детектив буквально выплюнул последнее слово ей в лицо. От его полного презрения взгляда девушке стало так неловко, будто это она сейчас сидела перед ним в мятой, явно нуждающейся в стирке одежде, с как минимум трёхдневной щетиной на впалых щеках, источая от себя запах перегара и табака. – А потом приходите сюда, этакая фифа из благополучной семьи, благополучной жизни, и начинаете читать нравоучения. Что вы вообще знаете о настоящей жизни? Самое большое страдание, которое вам выпадает на долю – это сломанный ноготь и стрелка на колготках. Настоящую смерть и грязь никогда и в глаза не видели.
Люси уже не слушала, что говорил ей этот человек. В висках противно стучало, заглушая его полный яда голос, ладони похолодели, как бывало, когда она сильно нервничала. Ничего не знает о смерти? Благополучная жизнь? Тело само рвануло к тому, кто кидал ей столь необоснованные обвинения. Девушка, вскочив с места, резко наклонилась над столом, едва не столкнувшись с детективом лбами:
– Кто вам дал право так со мной разговаривать? Вы ничего обо мне не знаете! – она почти прокричала эти слова и бросилась к выходу из полицейского участка, не обращая внимания на изумлённые взгляды коллег своего недавнего собеседника и его злобное шипение за спиной.
Ей хотелось как можно быстрее уехать отсюда, но руки дрожали так, что завести машину удалось лишь с третьей попытки. Она ехала, почти не разбирая дороги, и только чудом не попала в аварию на перекрёстке. Водитель небольшого фургона, с которым едва не столкнулась её машина, минут десять громко кричал на всю улицу об умственных способностях блондинок, не известно как получающих права. Люси молча выслушала эту тираду, полностью признавая его правоту, тихо пробормотала: «Извините!» и съехала к обочине. Надо было успокоиться и подумать.