Репортаж с ничейной земли. Рассказы об информации
Шрифт:
– А, кажется, все-таки понял!
– Что вы там поняли?
– бормочет сонный профессор.
– Я понял, что мы передаем по проводу и по эфиру, для чего мы печатаем книги и создаем сложные схемы электронных машин.
– Мне кажется, что человечеству это было ясно и до этой безумной ночи.
– Нет, профессор, уверяю вас! Мысль, которая только что у меня возникла, позволяет, мне кажется, как-то по-новому взглянуть на природу всех связанных с информацией явлений. Не знаю только, в какой последовательности начать излагать эту мысль... Впрочем, вот!
Быстров решительно подошел
– Слушайте, - торжественно произнес он и нажал кнопку.
Раздался гром духового оркестра, исполнявшего бравурный марш. Быстров стоял рядом с магнитофоном, торжественный и сияющий.
– Нет, лучше вот это!
– проговорил он, перебирая свертки магнитофонных лент.
– Я захватил с собой несколько любимых романсов и арий. Вот этот, пожалуй, должен понравиться всем. Это голос Собинова. Слушайте...
Все-таки велика сила искусства! Несмотря на поздний час, необычайную обстановку и странное поведение Быстрова, мы затаили дыхание, охваченные невыразимой прелестью музыки Глинки и ароматом пушкинских слов:
...Я помню чудное мгновенье,
Передо мной явилась ты...
Голос лился легко и свободно, и странно было слышать под небом этой пустыни жалобы на «тревоги шумной суеты». Как много связано с этим романсом и как все это сейчас далеко! Только здесь, в пустынном крае, по-настоящему оценишь силу прогресса, поймешь, что значит живой человеческий голос, привезенный в картонной коробке с другого края земли.
– Интересная судьба у этого романса, - задумчиво произносит Быстров.
– Пушкин посвятил эти строки Анне Петровне Керн, а Глинка переложил их на музыку для дочери Анны Петровны. Может быть, поэтому слова и музыка так удивительно гармоничны? Между Глинкой, Пушкиным, Анной Петровной и ее дочерью, по всей видимости, существовало какое-то особое духовное родство...
– Да, вполне возможно, - неожиданно перебил профессор.
– Но я все-таки хотел бы знать: с какой целью был организован этот ночной концерт? Вы не могли найти более удачного времени для ваших культурно-массовых мероприятий?
Быстров был явно смущен.
– Видите ли, профессор, я думаю, что вопрос о судьбе нашей экспедиции достаточно важен...
– Но при чем здесь все это?
– профессор кивнул на магнитофон.
– Это?
– Быстров растерянно посмотрел на нас, как бы ища сочувствия и поддержки.
– Это просто один из примеров, подтверждающих мою мысль. Она осенила меня внезапно. Я лежал и думал о том, как с помощью информации регулируются самые различные виды движения: движение станков и летательных аппаратов, движение изображений на телевизионном экране, движение крови в живом организме, движение всех внутренних органов и движение тела во время ходьбы. И вдруг я понял, что несет в себе информация, бегущая по нервным тканям и по искусственным каналам связи. Модель движения - вот что передаем мы с пульта управления, посылая команды самолету или станку!
Быстров сделал паузу и вопросительно взглянул на профессора.
–
– Вполне годится для какого-нибудь научно-фантастического романа. Но для научного подхода понятие «модели движения»...
– Вы хотите сказать, что оно не похоже на строгий научный термин? Ну и пусть! Пусть оно напоминает вам художественный образ из научно-фантастического романа! А разве не фантастические вещи совершает информация в каналах автоматов и электронных машин?
– Ну, хорошо, хорошо, - примирительно произнес профессор.
– Пусть будет «модель движения», если этот термин вам пришелся по вкусу. В конце концов важен не сам термин, важно, какой в него вкладывается смысл. По правде сказать, я что-то не очень хорошо себе представляю, что это за модель. Модель самолета собирается из миниатюрных деталей. Из маленьких кирпичиков можно построить маленький домик - он будет служить моделью будущих зданий. А модель движения? Из чего она состоит? Из импульсов?
– Да, из импульсов. Если мы управляем станком с помощью двоичного кода, каждый импульс несет в себе один бит. Из битов, как из кирпичиков, строятся эти модели. Чем больше информации, тем сложнее модель, тем более разнообразны те операции, которыми она управляет. Вот смотрите.
Быстров раздул костер и расстелил на коленях чистый лист.
– Если мы управляем одним органом механизма, который перемещается только вверх или вниз, изменить его движение сможет один импульс, или один бит. Но вот нам захотелось двигать механизм в четырех направлениях: вправо, влево, вверх или вниз. «Модели движения» становятся сложными. Они состоят из двух импульсов, из которых можно составить четыре разные модели. Одна из них будет соответствовать движению вправо, другая - влево, две остальные - вверх или вниз. Например, так:
Модель движения
вправо
влево
вверх
вниз
00
11
10
01
Теперь предположим, что мы посылаем команды сразу трем органам автомата и хотим, чтобы в одно и то же время первый двигался влево, второй - вверх, а третий - вниз. Наша модель будет выглядеть так: 11 10 01.
Движение становится более сложным, модель - тоже: она состоит из шести «кирпичиков» и несет в себе количество информации, равное 6 битам.
Теперь допустим, что каждый из управляемых органов должен совершать более сложное движение, выбирая один из 16 вариантов. Изобразим это схематично:
Мы хотим, чтобы наша «модель движения» заставила какую-то часть механизма совершить путь из точки 0 в точку 10. Для этого мы четыре раза заставим его изменить направление, выбирать то левую, то правую ветвь нашей схемы по командам:
Право. Лево. Лево. Право. Или: 0 1 1 0.
Если одновременно с ним второй орган совершает путь из точки 0 в точку 6, то моделью движения этого органа будет последовательность импульсов: