Репортажи из шестого тысячелетия
Шрифт:
Театр «Габима» поставил спектакль «Бавта». Театральной постановке предшествовала история, начавшаяся в 1962 году, когда профессор Игаэл Ядин нашел в Иудейской пустыне пещеру с останками воинов Бар-Кохбы. И там же среди обнаруженных 35 письменных свидетельств рассказывалось среди прочего о торговке Бавте, о ее повседневной жизни, о борьбе за существование, о судебных тяжбах, о тех, кого она любила и ненавидела…
35 свитков попали к историку и драматургу Мирьям Кайни, которой журнал «Адама» («Земля») заказал статью о восстании Бар-Кохбы. Но вместо того, чтобы заняться восстанием, она потратила
Дважды — жена и дважды — вдова, богачка и нищенка, возлюбленная и отверженная, эта женщина ни при каких обстоятельствах не теряет оптимизма.
В одной стране ее называют мамашей Кураж, в другой — Электрой, в третьей — Скарлетт О’Харой, а у нас — Бавтой. С той только разницей, что Бавта в глубокой древности действительно жила на той самой земле, где сейчас расположено Государство Израиль.
О том, как это государство возрождалось, рассказывает комедия Яакова Шабтая (1934–1981) «Бенгальский тигр», которую поставил сначала Хайфский театр, а позднее Национальный театр «Габима».
Действие происходит в середине 20-х годов в Тель-Авиве, когда в Эрец-Исраэль жили всего 80.000 евреев. Жили среди болот и песков и мечтали о той прекрасной жизни, которую они построят.
В «Бенгальском тигре» мечтают все: шахматист Ной — о всеобщем равенстве; его жена Шошана — об опере; разведенная Рухама — о новой семье; ее бывший муж — о строительстве домов и еврейских коммун; мелкий делец Йосеф — о золотых самородках в прибрежном песке; голландка — о воссоединении души с телом на Святой Земле; и, наконец, Финек, главный герой, — о цирке. Финек приехал из Португалии, чтобы основать на Земле Обетованной цирк. Настоящий. С бенгальским тигром, жонглерами и лошадьми. Правда, пока у него нет ни тигра, ни жонглеров, ни лошадей, но зато есть план, под который можно занять денег и пообещать заимодавцам золотые горы.
«Этой стране просто необходим цирк! — выкрикивает Финек. — Она не может без цирка! Здесь появится цирк!»
Дальше следует точная аллюзия на протест против планов Герцля. «Не в Уганде! Не в Суринаме! Здесь, в Эрец-Исраэль! В стране хамсинов! На иврите!» И тут уж зритель не может не понять, что речь идет о создании не цирка, а еврейского государства.
Финек — прожектер и повеса, ловкач и балагур, фантазер и комбинатор. Но в отличие от своего родственника Бендера он не гонится за богатством, а ощущает себя чуть ли не новоявленным Мессией, несущим спасение и избавление всему еврейскому народу.
Во всех странах мира актеры играют, за редким исключением, на родном языке. В израильском театре с самого начала все обстояло наоборот, и следы этого «наоборот» можно найти до сих пор. Актеры, репатриировавшиеся в Израиль, у которых родным языком был идиш, румынский, английский, немецкий, русский, чтобы остаться актерами, должны были сделать родным языком иврит.
Два таких примера можно было увидеть при первом присуждении Государственных премий в области театрального искусства в День Независимости
Лея Кениг приехала в Израиль из Румынии в 1961 году «бессловесной» и до сих пор помнит, как ее саму потрясло то, что зрители поняли первую произнесенную ею фразу на иврите. Акцент остался и у Зогар, и у Кениг, но Израиль в этом отношении очень либерален: в конце концов, все ветераны той же «Габимы» говорили с неискоренимым русским акцентом.
Получил Государственную премию Израиля и арабский актер Хайфского театра Макрам Хури, сыгравший главного героя в семисерийном израильском телефильме «Мишель Эзра Сафра и его сыновья», поставленном по роману писателя-киббуцника Амнона Шамоша.
Действие фильма происходит в 30-х годах и у тех самых «рек вавилонских», у которых «сидели и плакали», а попутно весело и богато жили не только сирийские, но и все евреи галута.
Тот, кто родился и вырос вне Израиля, узнал в героях этого фильма свою прошлую жизнь, свое раздвоение, мнимый покой и невидимую печаль, неукорененную устроенность и укоренившуюся неустроенность — традиционные элементы всего галута.
Присуждение Государственной премии в области театрального искусства Макраму Хури стало первым признанием участия арабских актеров в израильском театре. Еще одним героем израильской сцены стал комик Басам Зоамат.
Зоамату 35 лет. В детстве он мечтал стать адвокатом, но соблазн сцены оказался сильнее. Актерскому мастерству он учился в Хайфе, и роли не заставили себя ждать. Более 15 лет он играл исключительно на арабском языке, а сейчас обращается к зрителям на иврите.
На первых репетициях нового мюзикла «Большой праздник Момо» он уже видел, как зрители-евреи валятся со стульев от хохота.
«Конечно, — говорит Зоамат, — мне было бы легче играть на арабском языке, но я думаю, что справлюсь и с ивритом. У меня другая проблема: я хотел бы играть и серьезные роли, но, даже если я плачу, публика смеется».
Зоамат мечтает о своем, арабском театре.
«Для меня как для арабского актера, — говорит он, — очень важно, чтобы был арабский театр. Политический? Нет, в такой я не верю. Я не вмешиваюсь в политику, и пусть политики не вмешиваются в искусство».
«7-07» значит 7 часов 07 минут утра. Время самой популярной радиопередачи, которую ведет самый популярный в Израиле радиожурналист Алекс Анский.
Армейская радиостанция «Галей ЦАХАЛ» («Армейские волны»), где он работает, согласно опросам общественного мнения опережает по успеху и количеству слушателей все три программы своего конкурента — «Голоса Израиля».
Между семью и восемью часами утра радио включено более чем у 1,5 миллиона израильтян. Чуть ли не миллион из них слушает в это время программу Анского. «Шалом, с добрым утром! — раздается его голос. — Говорит Алекс Анский. Ух, как сегодня холодно в Иерусалиме! Так не хотелось вылезать из-под одеяла…». «И нам тоже», — думают его многочисленные радиослушатели, бреясь, одеваясь, приготавливая бутерброды и торопя детей. А приезжая на работу, они спрашивают друг друга: «Вы слышали, что сегодня сказал Анский?..»