Решальщики. Движуха
Шрифт:
— Ни фига себе! — поразился Котька. — Помнится, при мне ты не то что Бродского — Чуковского не мог процитировать. Растешь, однако!
— Я бы на сей счет не обольщался, — пояснил Купцов. — Просто мы недавно одну мутную темку крутили, как раз непосредственно с творчеством Бродского связанную. Вот он и понахватался… Кстати, Дим, а с чего вдруг ты нобелевского лауреата таким нехорошим словом назвал?
— А потому что мы с вами сейчас сидим на том самом Васильевском острове, на который сей деятель манерных искусств обещал приползти умирать, а сам взял и «двинул
— Побойся Бога! Откуда в Нью-Йорке участковые?
— А я знаю?.. Ну, может, не участковые, а эти… как их… шерифы. Котька, ты не в курсе: есть в Штатах институт участковых инспекторов?
— Не, братцы, за Штаты врать не буду, не знаю. Но вот примерно полгода назад мотался я со своим шефом в командировку в Париж. И так уж получилось, что парочку раз бухал там с местными фликами. [4]
— Ух ты! Ну и как там оно, в Париже? — мечтательно заинтересовался общей мизансценой Купцов.
4
Здесь от flic — разговорное, жаргонное прозвище полицейских во Франции. По одной из версий, рядовые французы расшифровывают слово flic как La federation legale des idiots casques (в буквальном переводе «Легальная федерация идиотов в шлемах»).
— Небось кальвадос изволили кушать? — завистливо заинтересовался частными деталями Петрухин.
— Да нет, всю поездку в основном местное винище пили, — начал с ответа на второй вопрос Котька. — Да и то без фанатизма. Они там, в европах своих, щас все сплошь поголовно малопьющие. Новый тренд у них такой.
— Да уж. Непьющий коп — это действительно тренд. От слова «трындец».
— Так вот, послушал я в промежутках между дринками за ихнюю полицейскую жизнь и ажно обрыдался.
— Что? Настолько всё фигово?
— Окстись, Митя! С чего ты взял?
— Сужу исключительно по боевикам с Аленом Делоном, который вечно боролся с ихней купленной на корню полицией. И, разумеется, по фильму «Откройте, полиция!» с Нуаре.
— Ну ты, блин, вспомнил. Это ж когда было!
— А сейчас типа не так?
— А сейчас там — у-у-у-у!.. — закатил глаза Зеленков. — Шоб я так жил! А также служил, получал и выходил на заслуженный отдых.
— Кончай уже интриговать! Давай поведай нам с Купчиной за буржуйские ндравы.
— Может, в другой раз? — усомнился Костя. — Боюсь, слишком долго рассказывать придется.
— А ты для начала хотя бы в общих чертах. Тезисно.
— Ну если тезисно… Тогда, пожалуй, начну с того, товарищи, что главный показатель работы полиции в Париже — это… — Зеленков выдержал паузу и обвел наноаудиторию вопросительным взглядом — Это… Ну, какие будут варианты? Активнее, товарищи, смелее!
— Количество зарегистрированных преступлений, — предположил Петрухин.
— Количество
— Главный показатель работы французской полиции — это общественное мнение. Которое изучается независимыми социологическими службами порайонно и помикрорайонно.
— Эвона как! — крякнул Петрухин и неодобрительно покачал головой. — Знакомая история.
— То есть?
— Получается, ежели вовремя заслать знакомому социологу ящичек какого-нить «бургундского крепкого розового», считай, показатели у тебя на кармане?
Зеленков снисходительно улыбнулся:
— Пардон, мсье Эжен, но я вынужден порекомендовать вам отправиться собирать окурки от сигарет «Голуаз» на бульвар Монмартр.
— Чего сказал? Переведи.
— Перевожу: «Хрен тебе, Егорка, собирай бычки!»
— А! В смысле?
— В том смысле, что ключевое слово здесь НЕЗАВИСИМЫЕ социологические службы.
— А разве такие бывают?
— У них — бывают! Ладно, идем дальше… Главный акцент в работе территориального отдела французской полиции — это дежурная часть. Где почти восемьдесят процентов обращений и сигналов отрабатывается сразу, в момент обращения.
— Да ладно!.. — усомнился Петрухин.
— Вот те мальтийский крест и медицинский полумесяц! — «побожился» Зеленков. — Причем именно что отрабатываются, а не расписываются, как у нас, участковым и операм.
— Которые благо если на следующий день себе в макулатурную папку положат, — ударившись в болезненные воспоминания, докончил Купцов.
— Вот-вот. Я, кстати, разок побывал непосредственно у них в дежурке.
— В каком качестве? Терпилы или подозреваемого? — ехидно уточнил Дмитрий.
— Хм… Очень смешно… Побывал в качестве стороннего наблюдателя. Так вот, там у них прям как на кухне — все буквально кипит. Вы только представьте, парни: буквально все скандалы, инциденты, даже самые мелкие происшествия забиваются в компьютер.
— На фига?
— А чтобы в случае повтора машина сама выдала аналитику.
— Охренеть! — разинул рот Петрухин.
— А у нас тем временем, похоже, собираются подсократить и дежурки, — вздохнул Леонид. — Привет заявителям!
— Поехали дальше, — продолжил экскурс «в их нравы» Зеленков. — После дежурки все внимание местных шефов полиции уделено патрулированию улиц.
— Конному?
— Почему конному?
— Ну там же — Сена?
— Тебе бы, Митя, все шуточки шутить. А я, между прочим, сейчас серьезно.
— Молчу-молчу. Продолжай… Котик.
— Короче, в центре Парижа в штатском работают практически все. Даже полицейские типа нашей милиции общественной безопасности. У них там в арсенале лжеусы, лжепарики и прочая маскирующая амуниция.
— Навроде нашей «наружки»?
— Ну где-то так. А вот в пригородах патрулируют жандармы в форме. Которые — барабанная дробь! — живут в казармах, а потому могут собраться по вызову за считаные минуты.
— Че за хрень? В каких казармах? — озадачился Петрухин. — А если я, к примеру, не хочу? Если я хочу дома и с бабой… хм… в смысле — с женой?