Решать тебе, дорогой!

Хогарт Аурелия

От внезапного открытия Хейли стало трудно дышать. Воздух будто сделался плотным, вязким, звук тамтамов не плыл в нем, а бултыхался. Одновременно он проникал всюду, пробирал до самых костей, задавая единый чувственный ритм всему происходящему…

Атмосфера под навесом с каждой минутой накалялась все больше. Находящаяся на центральном помосте девушка уже не столько танцевала, сколько бесновалась. Хейли вдруг с изумлением узнала в ней Ширу.

В какой-то момент та одним движением сорвала с себя тунику, под которой в самом деле ничего не оказалось —

Хейли угадала правильно, — и продолжила танцевать обнаженной.

Спустя некоторое время Шира внезапно замерла. Стоя с растрепанными волосами, раздувающимися ноздрями и расширенными, словно дышащими зрачками, обвела собравшихся взглядом, в котором пылал чувственный призыв.

Один из мужчин, стаскивая на ходу белую майку, поднялся на помост. Им оказался тот самый шофер — то ли Джефф, то ли Сатхи-дас — который привез сегодня Хейли и Макса в ашрам. Не спуская с обнаженной Ширы глаз, он принялся расстегивать брюки.

Оказывается, на здешних помостах не только танцуют, подумала Хейли.

И тут же почувствовала чье-то прикосновение. Это был Макс. Встав с циновки и взяв обжигающей ладонью Хейли выше локтя, он хрипло и отрывисто произнес:

— Идем, дорогая. Думаю, дальнейшего тебе лучше не видеть…

Она поднялась, но не сдержала разочарованного вздоха.

Собственно, почему бы нам не остаться? — подумала Хейли. Ведь такого я точно больше нигде и никогда не увижу.

В то же время некой сохраняющей остатки здравого смысла частью сознания Хейли понимала, что сейчас в ней говорит голос диковинного амазонского зелья…

За пределами большого шатра стояла душная южная ночь. В воздухе был разлит аромат какого-то цветущего растения, низко висели над головой сияющие на угольно-черном небе звезды, а по жилам словно растекалось чувственное пламя.

Хейли на всю жизнь запомнила эту ночную прогулку об руку с Максом обратно в хижину, в которой их поселили.

Они шли по погруженной во мрак деревушке, прислушиваясь к прорезающим тишину крикам ночных птиц и животных. И лишь спустя некоторое время Хейли сообразила, что животные тут ни при чем — это звучат страстные стоны и вопли находящихся под воздействием афродизиака обитателей ашрама. Тех, кто не остался в большом шатре, а вернулся к себе…

Хейли и Макс не стали исключением посреди всеобщей оргии. Как они ни крепились на людях, в своей хижине все же дали волю пожиравшей обоих страсти. Не зря Хейли тревожилась по поводу того, как станет вести себя под воздействием афродизиака. Как оказалось — отвратительно. Едва за ними закрылась дверь, как Хейли практически набросилась на Макса. Правда, тот только того и ждал, но все равно… нехорошо…

О том же, что происходило дальше, Хейли еще долгие годы вспоминала с величайшим смущением. Достаточно сказать, что в порывах страсти она издавала такие же крики, какие слышала в деревне по пути из большого шатра в хижину…

Утром Хейли обнаружила что, во-первых, на ней до сих пор цветочная гирлянда, правда, изрядно

потрепанная, а во-вторых, что вся спина, а также локти и колени покрыты потертостями и ссадинами. Все из-за того, что непривычно было заниматься любовью на циновке — практически на голом полу.

Что здесь уместно слово «любовь», Хейли не сомневалась. По крайней мере, применительно к ней самой. Афродизиак или нет, а ее чувства к Максу искренни.

Тем прискорбнее твое положение, дорогуша, говорил ей голос подсознания. Потому что когда все это кончится и вы вернетесь в Сан-Франциско, тебе останется только зайти подальше на знаменитый мост и прыгнуть в воды залива. Ведь никакой взаимности Макс не испытывает. Для него минувшая ночь — не более чем забавный эксперимент с природным стимулятором…

— А мужа Джейн Вулворт мы так и не нашли, — едва слышно заметила Хейли, пока Макс умывался в ванной.

Она могла говорить с уверенностью, потому что хорошо изучила лицо Пола Вулворта по фотографиям, которые предоставила Джейн.

— Верно, не нашли, — шепнул Макс. — Поэтому после завтрака я прогуляюсь по ашраму. Ты пока посидишь здесь.

— Почему мне нельзя с тобой? — нахмурилась Хейли.

Она старалась не смотреть на белеющие на шее Макса агатовые бусы — подарок Мелинды.

— Потому! Не спорь, ты обещала слушаться меня.

Хейли только вздохнула.

— Ладно.

— У меня еще много дел, — тихонько проворчал Макс. — Предстоит выяснить, есть у Мелинды под грудью родинка, о которой говорил мой клиент, или нет. Думаю, такая возможность представится уже сегодня.

— И как же ты… — мрачно начала было Хейли, однако Макс прижал палец к ее губам.

— Тсс! Все разговоры потом.

Позже, оставшись в одиночестве, Хейли подумала: о том, что происходило между нами ночью, он не сказал ни слова!

Отсутствовал Макс долго, Хейли уже начала тревожиться. Наконец во второй половине дня он вернулся, однако новости принес неутешительные: мужа Джейн он нашел и даже сумел сказать, что приехал его выручать, но тот наотрез отказался уезжать. Ему, видите ли, нравится здешняя жизнь.

— Это все амазонская трава, — шепотом констатировала Хейли. — Он и не уедет, привык.

— Ничего, есть одно средство, — таинственно обронил Макс.

Как он и предполагал, вопрос с родинкой Мелинды решился тем же вечером. В их хижину заглянула Шира и сообщила, что гуру приглашает Макса к себе.

Ясно для чего, подумала Хейли. Потому что меня не зовут. Ох растерзала бы эту «гуру»!

Макс ушел, а Хейли до самой ночи страдала от острейших приступов ревности. Потому что знала: противиться амазонскому зелью невозможно.

Перед ее внутренним взором разворачивались картины того, чем в эту самую минуту занимаются Мелинда и Макс, — одна другой краше…

Она думала, Макс не придет до утра. Но он вернулся. Спокойный, невозмутимый, слегка посмеивающийся.

Хейли готова была убить его за это.