Решение

Яблочкова Наталья

Гость меня услышал, звонок замолк. Вместо этого зазвенели ключи, и я обречённо выдохнула еле слышно:

— Мама! — следовало ожидать, что она не успокоится и приедет лично разобраться с заблудшей душой в моём лице.

Ковыряние ключом в замке завершилось закономерно — дверь была открыта, но только после того, как родительница сначала закрыла её, замки-то оставались открыты после моих проверок. Попятилась назад, лихорадочно обдумывая возможность спрятать Морока в шкаф. Вот совершенно не хочется сейчас придумывать, как объяснить маме появление

внезапного любовника в моей квартире. Допрос нас с урмытом ждёт знатный. Впрочем… Прятаться всю жизнь не получится. Не выгонять же Тарли на улицу жить. Пусть и заслужил, но я не смогу так поступить.

— Привет, — поприветствовала родительницу спокойно.

— Что у тебя с сотовым? — начала с места в карьер мама меня воспитывать. — Звоню, ты не берёшь! Могла бы, и встретить мать!

— Вот, встречаю, — фыркнула в ответ.

— Я тут супу тебе привезла. Вадьки нет, теперь голодом себя уморишь. Знаю я тебя, — заметила она ворчливо, в упор не замечая стоящего за моей спиной Морока. — И котлеток.

— Мам! — воскликнула укоризненно. — Зачем ты тяжести таскаешь? Тебе же нельзя!

— Ты поговори у меня! — пригрозила маман, поставив тяжёлую сетку на тумбочку. — Ты ещё не рассказала, что у вас с Вадиком! И не стыдно тебе его обижать? Такой хороший мальчик!

— Мама, — начала серьёзно, решив все пропасти одним прыжком перескочить. — Познакомься, это Тарли. Тарли, это моя мама. Он иностранец, — повернулась к Мороку лицом и продолжила. — Приехал из далёкой Бразилии, — мысленно добавила, где много-много диких обезьян. — Пока поживёт у меня.

— Где? — спросила с недоумением мама и посмотрела на меня с беспокойством.

— У меня поживёт, говорю, — и проследила за маминым взглядом, направленным за мою спину.

— Где твой бразильянец? — осторожно, понизив голос до шёпота, спросила родительница.

— Морок, — прошипела, поняв, в чём дело. — Никакой магии, помнишь? Выйди из кухни, видимым.

— Что ты там шепчешь? — заинтересовала мама.

Урмыт перепутал кухню и большую комнату, нырнув зачем-то туда. Плюнула на это, не важно было откуда. Он должен просто выйти нормально, что мужчина и проделал. Предстал перед придирчивым взором мамы во всей красе — боса грудь, широкие штаны и никаких обуви или носков.

— Вот! — гордо окинула взглядом зеленоглазого красавца. — Это Тарли. Тарли — это моя мама.

— Приветствую, — вежливо поклонился урмыт и мама воззрилась на него как на восьмое чудо света.

— Какой-то странный у него португальский, — недоверчиво заметила родительница.

— А ты знаешь португальский? — удивилась я.

— А ты? — подколола меня мама и я только и смогла, что мысленно сказать: «Блин! Спалились!»

— А чего это он так странно одет? — допрос продолжился, и я призвала себя к тому, чтобы набраться терпения.

— Капоэйрой занимается. Там форма такая. Чтобы двигаться было проще, — лишь бы не запутаться во всей этой лжи.

— Капоэйрой, значит, — со знанием дела хмыкнула мама. — Вот ты

на кого Вадима променяла. Хорош, стервец. Могу понять. И тебя, и Вадима, что психанул. Не боишься, что эта ваша капоэйра приведёт к тому, что ты одна с дитём останешься?

— Мама! — фыркнула возмущённо. — Капоэйра — это борьба такая.

— Знаю я, к чему ваша борьба приводит. Внуков без брака, не приму! Так и знай! — поставила она ультиматум и принялась разуваться.

Глава 27

— Магазин отменяется, — сказала Мороку и поймала растерянный взгляд мамы.

— На каком это ты языке? На португальском? — спросила она с подозрением.

Соврать, что на английском, не получится. Мама немного его знает, как и я. И только тут до меня дошло то, что я бессознательно поняла уже давно. Не зря же Морока на автомате иностранцем представила. Тарли не знает русского языка! И когда я говорю с ним, использую бессознательно язык Руалонэ. А с мамой свой родной — русский. Твою ж дивизию! В принципе, это ожидаемо. Морок когда-то организовывал мне понимание его родного языка, а не себе моего. Интересно, он сможет так же скоро, как я руалонский язык, изучить русский? Но это мы обсудим потом. Сейчас же мне просто остаётся сделать вид, что маминого вопроса не услышала.

— Ты плакала, — констатировала мама, после того, как погрела супчик и котлетки с картошкой, да усадила нас с Мороком за стол. — Из-за этого? — имени урмыта, она, видимо не запомнила, поэтому кивнула на него. — Или из-за Вадима?

Неопределённо пожала плечами в ответ и с увлечением принялась есть. Как же я соскучилась по нормальной и привычной пище! Жареное мясо и бульон, которые для меня организовывал Ярик, не в счёт. Вот с чьим именем не было бы проблем на Земле! Обозвала бы Ярославом, и всё.

Прикрыв глаза, смаковала каждую ложку супа с фрикадельками, искренне наслаждаясь подзабытым уже вкусом маминой готовки. Когда опустошила тарелку, разочаровано вздохнула и сказала:

— Спасибо, мам. Было очень вкусно. Давно такого супа не ела, — тянуло облизать ложку и тарелку, но я удержалась от этого опрометчивого поступка.

Достаточно и того, как смотрит маман сейчас на меня. С недоумением, тревогой и подозрением. Блин. Мы, если восстановить хронологию, только вчера были в неё в гостях вместе с Вадиком. И супом нас кормили. Этим же самым, кстати.

Скосила глаза на Морока, который и не думал пока есть, внимательно наблюдая за тем, что я делаю с ложкой, хлебом и как берусь за вилку.

— А хахаль твой почему не ест?

— Ещё не привык к русской кухне, — в этом я ни словом не соврала, стоило признать.

Хоть в чём-то могу быть правдивой.

— Так что у тебя с сотовым? — перестала сверлить урмыта взглядом мама и вновь переключилась на меня.

— Вкусные котлетки, — похвалила я, и, прожевав очередной кусочек, ответила. — Посеяла, вместе с ключами.