Республика девяти звёзд
Шрифт:
3. Вот так лагерь!
Маленькое здание вокзала было построено из больших плит ноздреватого известняка, напоминающего бруски сыра. Перед вокзалом, в центре круглой площади, росли крупные розы — белые, кремовые, розовые, красные. Пахло розами, разогретым солнцем камнем, сухой землёй.
— Ах, какая прелесть! Какие нежные тона! — запищала Вера Сидоренко, нагибаясь то к одной, то к другой розе.
Витька Олейников сунул свой рюкзак в руки Алёшки Комова и плюхнулся на колени
— Ах, пре-элесть! — пропел он Веркиным тоном, как-то по-особенному выгибая руки. — Какие нежные тона! Какие колючие колючки!
Захохотали мальчишки, фыркнули девчонки, смеялась пожилая уборщица, подметавшая асфальт.
Вера Сидоренко закусила губу и дрожащим голосом крикнула:
— И не умно, Олейников!
Витька вскочил на ноги и, передёрнув плечами, ответил:
— А я и не говорил, что ты поступаешь умно…
Вера шагнула к нему и выкрикнула:
— Ненавижу тебя!
Витька задрал голову, притопнул ногой по асфальту и сделал вид, что хватается за шпагу.
— Тогда — дуэль!
Тёмные глаза Веры сверкнули слезами. И тогда в ссору вмешалась рассудительная Зина Симакова. Она загородила собой Веру и, глядя Витьке прямо в лицо, спокойно сказала:
— Хватит!
— Чего он цепляется? Что ему надо? — прерывистым шёпотом приговаривала Вера. Плечи её подрагивали.
Зина серьёзно посмотрела на подругу.
— А знаешь, это правда было смешно… когда ты нюхала розы… Какая-то была ты не такая… Как на сцене…
Вера растерянно захлопала ресницами.
Из-за угла вылетел голубой автобус. Он развернулся и, зашипев по-гусиному, затормозил возле ребят. За ним выехал ещё один, потом — третий.
— Стройся! — весёлым голосом скомандовала вожатая Алла. — Быстрее!
В открытых дверях первого автобуса протирала очки Лидия Павловна.
— Старосты! — крикнула она. — Проверьте, все ли на месте? Не забыл ли кто-нибудь вещи в вагоне? Садитесь в автобусы, ребята! Не толкайтесь!
Из вокзала выскочила отрядная вожатая Наташа. Тоненькая, перетянутая в талии, в жёлтом свитере, она походила на беспокойную пчелу.
— Лидия Павловна! — кричала она. — Лидия Павловна! Пропали! Их нигде нет…
— Кого? — удивилась Лидия Павловна.
— Иванова и Зубова… Ещё в Крымске были… Я им сделала замечание, они слонялись по вагону. А сейчас их нигде нет…
— Куда же они делись?! — Лидия Павловна строго блеснула очками.
Алёшка Комов вспомнил двух мальчишек, удиравших за кирпичное здание вокзала.
— Я знаю, Лидия Павловна…
— Они отстали от поезда, Лидия Павловна! — перебил его кто-то.
Алёшка обернулся и словно накололся на злой взгляд плечистого здоровяка, одного из тех мальчишек, которые клянчили у него деньги в Подгорном.
— А ты откуда знаешь?
Сотни
— Видел! — хмуро ответил он. — Я проснулся, выглянул в окно, а они за поездом бегут… А поезд — тук-тук, тук-тук, — всё быстрее. Тогда Андрюшка махнул рукой и остановился…
«Врёт! Всё врёт!» — подумал Алёшка.
— Почему же ты сразу не сообщил об этом вожатой?
— Я хотел… Но прилёг на минуточку и опять заснул…
Лидия Павловна, ухватившись за стенку автобуса, осторожно опустила ногу на асфальт. Вожатая Наташа от нетерпения и беспокойства приплясывала, стоя на одном месте. Её кудрявая голова всё время то вскидывалась, то опускалась, и белые кудряшки взлетали вверх и снова опадали.
— Что же делать, Лидия Павловна? — подрагивающим голоском спросила она.
— Не суетитесь, Наташа! — тихо сказала Лидия Павловна. И повернулась к плечистому парнишке. — Нечего сказать, надёжный товарищ — проспал своих друзей, попавших в беду! Деньги-то у них есть?
— Есть, Лидия Павловна.
— Есть! — подтвердил длинный мальчишка, тоже нагруженный двумя рюкзаками.
— Найдутся, не маленькие! — решила Лидия Павловна. — А сейчас на всякий случай заявим в милицию и позвоним на ту станцию, где они отстали…
Решительной походкой она направилась к вокзалу. А за нею суетливой, жужжащей пчелой летела вожатая Наташа.
Лёшка подошёл к плечистому и длинному.
— Зачем наврал Лидии Павловне? — спросил он.
— А тебе какое дело, жмот? Пошёл отсюда! — сквозь зубы процедил длинный. — Пожадничал, пожалел паршивую рублёвку.
— Подожди, Портос! — недовольным тоном сказал длинному плечистый. И вкрадчиво пояснил Алёшке: — А почему ты решил, что я наврал?
— Так я же видел, как они бежали… Только не к поезду, а от поезда…
— Ну что ж, что видел… Видел и хорошо! Можно же парню навестить свою старую тётушку?
Голос плечистого звучал насмешливо. Но Алёшка не нашёл, что сказать ему, и, пожав плечами, отошёл к своему отряду.
— Ты о чём с ними шептался? — поинтересовался Витька Олейников.
— Так, дело одно… Расскажу потом, — ответил Алёшка.
Через несколько минут автобусы, мягко рокоча моторами, уже мчались по асфальтированной дороге.
Улица, застроенная каменными двухэтажными домами, полого взбегала вверх. И на самом высоком месте, словно перегораживая дорогу, высился памятник: солдат с автоматом и матрос с гранатой в поднятой руке застыли в яростном напряжении боя. Автобус мчался прямо на памятник. И только в каком-нибудь десятке метров от него дорога круто сворачивала вправо и опускалась в долину.
— Алла! Кому поставлен этот памятник? — спросил Алёшка Комов, не отрывая глаз от бронзовых бойцов.