Республика Дракон
Шрифт:
– Ты такой худой.
– Кормежка паршивая.
Катай по-прежнему на нее не смотрел. Рин рискнула коснуться его руки.
– Мне жаль, что Муг держит тебя здесь.
Катай отдернул руку.
– Ты тут ни при чем. Я бы на ее месте поступил так же, если бы взял себя в плен.
– Муг не такая уж плохая. Со своими людьми она обращается хорошо.
– И с помощью насилия и шантажа правит огромным нелегальным городом, который лжет Синегарду вот уже двадцать лет, – сказал Катай. – Наверное, ты начинаешь терять
– Ее люди лучше многих подданных империи, – вскинулась Рин.
– Подданные империи жили бы в мире, если бы не генералы, вечно замышляющие измену.
– Почему ты до сих пор хранишь верность Синегарду? – спросила Рин. – Ведь все это сделала с тобой императрица.
– Моя семья служила короне в Синегарде в течение десяти поколений, – сказал Катай. – Нет, я не стану помогать тебе в личной вендетте только потому, что ты решила, будто это императрица виновна в гибели твоего идиотского командира. Так что перестань притворяться моим другом, Рин, я ведь знаю, зачем ты пришла.
– Я не просто так решила. Я точно знаю, – ответила Рин. – Знаю, что это императрица позвала Федерацию на землю Никана. Она хотела войны, именно она начала вторжение, и все, что ты видел в Голин-Ниисе, – вина Су Дацзы.
– Это навет.
– Я слышала это из уст самого Широ!
– А разве у Широ не было причин тебе лгать?
– А разве у Дацзы нет причин лгать тебе?
– Она императрица, – сказал Катай. – А императрица не может предать собственную страну. Ты понимаешь, насколько это нелепо? Какие политические выгоды она могла получить?
– Ты сам должен этого хотеть! – заорала Рин. Ей хотелось встряхнуть его, ударить, сделать хоть что-нибудь, чтобы стереть с его лица это выводящее из себя безразличие. – Почему ты этого не хочешь? Почему ты не в ярости? Разве ты не видел Голин-Ниис?
Катай окаменел.
– Прошу тебя, уходи.
– Катай, пожалуйста…
– Сейчас же.
– Я же твой друг!
– Нет, ты мне не друг. Моим другом была Фан Рунин. Я не знаю, кто ты, но не хочу иметь с тобой ничего общего.
– Почему ты все время это повторяешь? Что я тебе сделала?
– А как насчет того, что ты сделала им?
Катай схватил ее за руку. Это так поразило Рин, что она не отняла руку. Он притянул ее ладонь к лампе, поднес к самому огню. Рин взвизгнула от резкой боли, тысячи крохотных иголок все глубже и глубже впивались в ладонь.
– Ты когда-нибудь горела? – прошептал Катай.
Рин впервые заметила маленькие следы ожогов, испещрившие его ладони и предплечья. Некоторые – совсем недавние. Кое-какие выглядели даже вчерашними.
Боль усилилась.
– Хватит!
Она вырвалась, но не попала в Катая, а задела лампу. Масло пролилось на бумаги. Вспыхнуло пламя. На секунду Рин увидела освещенное огнем лицо Катая, полное ужаса, а потом сдернула
Комната погрузилась во мрак.
– Что это еще значит? – рявкнула Рин.
Она не подняла кулаки, но Катай отпрянул, словно уворачивался от удара, и стукнулся плечом о стену, а потом свернулся калачиком на полу, накрыв голову руками, и худое тело затряслось от рыданий.
– Прости, – прошептал он. – Я не знал, что…
От пульсирующей боли в ладони Рин было трудно дышать, даже голова слегка поплыла. Но чувствовала она себя почти так же хорошо, как после опиума. Если она задумается об этом, то расплачется, а если начнет плакать, то совсем расклеится, и тогда Рин засмеялась, и смех перерос в вымученную икоту, сотрясающую все тело.
– Зачем? – наконец спросила она.
– Я пытался понять, каково это, – признался Катай.
– Для кого?
– Что они чувствовали, когда это случилось. В свои последние секунды. Мне хотелось знать, что они чувствовали, когда пришел конец.
– Это ни на что не похоже, – сказала она.
Волна боли снова прокатилась по руке, Рин прижала кулак к полу, пытаясь заглушить боль, и стиснула зубы, пока та не отступила.
– Алтан рассказал мне как-то раз, – продолжила она. – Через некоторое время ты уже не можешь дышать. А когда начинаешь задыхаться, уже не чувствуешь боли. Умираешь не от огня, а от нехватки воздуха. Ты задыхаешься, Катай. Вот чем это заканчивается.
Глава 5
– Попробуй пожевать имбирь, – предложил Рамса.
Рин подавилась и плевалась до тех пор, пока желудок уже больше не мог ничего выдавить, после чего снова привалилась к борту судна. Остатки завтрака склизкой массой плавали на зеленых волнах внизу.
Она взяла из ладони Рамсы горстку леденцов и пососала их, борясь с позывами к рвоте. За несколько недель в море она так и не привыкла к постоянному ощущению, что поверхность под ногами ходит ходуном.
– Сегодня поднимется волна, – сказал Бацзы. – В Омоноде бушует сезон тайфунов. Если такая погода продержится, не стоит идти против ветра, но пока берег прикрывает нас от ветра, все будет хорошо.
Он единственный из цыке имел реальный опыт навигации – отбывал наказание на грузовом судне, прежде чем его послали в Бахру, и не упускал случая этим похвастаться.
– Да заткнись ты, – отрезал Рамса. – Можно подумать, это ты ведешь корабль.
– Но я же штурман!
– Наш штурман – Агаша. А тебе просто нравится стоять у штурвала.
Рин была рада, что им почти не приходится управлять кораблем. Это значит, что не нужна и команда из подручных Муг. Чтобы идти по Южно-Никанскому морю, хватало и шести пар рук, они лишь занимались мелким ремонтом, а Агаша плыл рядом с корпусом, направляя корабль в нужную сторону.