Республика воров
Шрифт:
От ее близости Локк непроизвольно затрясся всем телом.
– Что ты? Что с тобой? – встревожилась Бет.
– Ничего, – сказал Локк. – Ничего страшного.
– Ох, тебя не поймешь! – Она покосилась на Тэма и Беззуба. – От вас троих одни несчастья. Двое от работы отлынивают, а третий без приказа на ходу подметки срезает. И что мне с вами делать? – вздохнула Бет и взяла у Локка кошельки и платок.
От прикосновения ее пальцев Локк снова задрожал.
Бет, прищурившись, окинула его внимательным взглядом:
– Ты с утра головой приложился?
– Ага.
– Кто
– Я сам. Упал ненароком.
– Ага, сам упал.
– Честное слово!
– Как бы сотрясения не было… Да ты, часом, не заболел? Вон как дрожишь…
– Не-а, я здоров.
– Ну, как скажешь. – Бет закрыла глаза, осторожно потерла веки кончиками пальцев. – Ты молодец, выручил меня сегодня. Хочешь, я… Короче, если к тебе кто пристает почем зря, ты мне скажи, не стесняйся.
Локк ошеломленно уставился на нее. Старший предлагал взять его под свою защиту – и не просто старший, а вот эта удивительная девочка-домушница… Невероятно! Наверное, она может справиться с Веслином и Грегором…
Опомнившись, Локк неохотно отвел глаза от пленительного лица. Нет, вместо Веслина и Грегора появятся другие, а его самого станут презирать еще больше – за то, что он помощи запросил. Вдобавок она домушница, а он уличник. Она по ночам работает, а он – днем, потому они до сих пор и не встречались. И как она его защитит? Нет, лучше и дальше жить по правилам: не привлекать к себе внимания и мириться с неизбежным. Как обычно.
– Упал я, и все тут, – сказал он. – Со мной все в порядке.
– Что ж, – вздохнула она и с неожиданной холодностью добавила: – Да ну тебя.
Локк растерянно уставился на нее, пытаясь найти слова, которые очаровали бы это непонятное, загадочное создание. Пока он беспомощно открывал и закрывал рот, Бет отвернулась и вздернула Тэма с Беззубом на ноги.
– Ох, даже не верится, – сказала она. – В общем, вам, межеумкам, за сегодняшний ужин придется поджигателя Скопища благодарить. Надеюсь, вам понятно, что нам всем несдобровать, если вы хоть полсловом об этом кому-нибудь обмолвитесь?
– Ага, понятно, – вздохнул Тэм.
– А уж как я разозлюсь, если об этом услышу… – продолжила Бет. – Ни звука, ясно тебе, Беззуб?!
Несчастный мальчуган кивнул и снова затолкал кулак в беззубый рот.
– Ну, пошли на Холм, – вздохнула Бет, поправляя косынку и картуз. – Вашу добычу я сама Наставнику отдам. И запомните накрепко – никому ни слова.
Привычно ухватив Беззуба за шиворот, она направилась к кладбищу. Тэм, измученный, но обрадованный, покорно последовал за ней. Локк плелся в хвосте, перебирая в уме все известные ему уловки из своего пока еще скромного арсенала и лихорадочно стараясь сообразить, в чем именно допустил ошибку – и какую. Что он сделал или сказал не так? Что он неправильно понял? Почему она не рада, что он избавил их всех – а главное, ее! – от крупных неприятностей?
Всю дорогу до Сумеречного холма Бет молчала, а потом, прежде чем Локк сумел найти предлог и заговорить с ней, скрылась в туннелях, ведущих к склепам домушников, куда ему входить не позволялось.
Всю ночь он провел в унынии, не обрадовавшись даже
Теперь, когда в жизни Локка, кроме радостей воровства и тягот повседневного существования, возникло еще одно пристрастие, ему стало казаться, что внезапно удлинившиеся дни тянутся как никогда медленно.
Он не расставался с мыслями о Бет. Она являлась ему во сне – волна кудрей, выпроставшись из-под косынки, золотилась под солнечными лучами, которые пробивались сквозь зеленый полог парка Мара-Каморрацца. Во сне кудри почему-то были не крашеными, а ярко-рыжими, от кончиков до самой макушки. После этих волшебных видений он просыпался, охваченный глубоким, отчаянным разочарованием, и лежал в темноте, борясь с загадочными чувствами, которые прежде его не донимали.
Он должен был ее увидеть – любыми способами.
Поначалу он надеялся, что раз уж его в наказание заставили работать с недотепами, то Бет будет постоянно за ним приглядывать. К сожалению, в замыслы Воровского наставника ничего подобного не входило. В конце концов Локк сообразил, что на случайную встречу с Бет надежды не осталось, а значит, придется подсуетиться самому.
К нарушению привычного распорядка он подошел с опаской – это было чревато большими неприятностями, особенно для тех, кто, как Локк, влачил бесправное существование на самой низшей ступени в иерархии Сумеречного холма. И все же он начал бродить по склепам и туннелям огромного подземелья в надежде на встречу с Бет. Над ним глумились и измывались скучающие старшие дети, но Локк покорно сносил насмешки, оскорбления и побои, свято соблюдая оба правила выживания. В его жизни появилась цель, и синяки он воспринимал как награду.
Младшие дети-уличники (то есть практически все) спали вповалку на земляном полу в галерее склепов, по нескольку десятков в каждом. Теперь, укладываясь спать, Локк отчаянно перебарывал дремоту и напряженно вслушивался в шорохи и шуршания в туннелях, по которым домушники уходили по своим загадочным ночным делам.
Прежде он всегда устраивался на ночлег в относительной безопасности – либо поближе к середке, либо у стены, – но теперь начал ложиться с краю: хоть это и было рискованно, но позволяло заметить любое движение в туннелях, где каждый осторожный шаг и каждая скользнувшая тень могли принадлежать ей.
Как он не исхищрялся, особых успехов так и не добился. Пару раз он видел ее за ужином, но она с ним заговаривать не стала и ловко притворилась, что вообще его не замечает. Она все время находилась в окружении своих приятелей-домушников или в компании старших уличников, и Локк хорошо понимал, что, дерзнув обратиться к ней первым, совершил бы непоправимую, последнюю в своей жизни ошибку. Поэтому он ограничился тем, что выслеживал ее, где только мог. Каждое мимолетное появление Бет вызывало в нем восторженные трепыхания то ли в области сердца, то ли в области живота и с лихвой восполняло долгие дни бесплодного ожидания.