Реставратор

Стивенс Аманда

Стук внезапно оборвался, и… затаив дыхание и дрожа, я обернулась. Долгое время ничего не происходило, и я уж было подумала, что это разыгралось моё воображение. Но затем из завесы тумана появился незнакомец, и у меня сжалось сердце.

Высокий, широкоплечий, одетый во всё чёрное, он словно вышел из страны грёз в детской сказке. Я едва могла различить черты его лица, но уже знала шестым чувством, что он прекрасен и задумчив. От его манеры держать себя и того, как он почти мучительно всматривался в туман, в мою спину впились ледяные иголки.

Он не был

призраком и всё же представлял опасность, но одновременно так пленял, что я как зачарованная смотрела, как он идёт ко мне. Теперь я уже различала капельки воды, блестевшие в его тёмных волосах, и отблеск серебряной цепочки, спрятанной под воротник чёрной рубашки.

За его спиной, прозрачные и едва различимые в тумане, парили два призрака: женщина и маленькая девочка. Они обе глядели на меня, но я натренированным взглядом смотрела только на мужчину.

— Амелия Грей?

— Да?

Мой блог стал настолько популярен, что иногда меня останавливали на улицах, узнав по фотографии на веб-сайте или по печально известному ролику о привидениях. Юг, особенно Чарльстонский округ, родина десятков заядлых тафофилов, но этот мужчина не показался мне фанатом или ревностным поклонником. Холодные глаза, отчуждённое поведение. Он искал меня не для того, чтобы поболтать о надгробиях.

— Меня зовут Джон Девлин, полиция Чарльстона, — сказал он, доставая свой бумажник и показывая удостоверение личности вместе со значком, которые я любезно разглядела, хотя моё сердце начало отбивать паническое стаккато.

Полицейский!

Не сулит ничего хорошего.

Должно быть, случилось нечто ужасное. Мои родители уже не молоды. А что, если они попали в аварию, заболели или…

Подавив необоснованный страх, я спрятала ладони в карманы длинного непромокаемого пальто. Если бы что-то произошло с мама и папа, мне бы уже позвонили. Дело не в них, а во мне.

Я ждала объяснений, а эти милые привидения кружили вокруг полицейского, словно оберегая его. Насколько я смогла рассмотреть лицо женщины, она выглядела изумительно красиво, высокие скулы и гордо раздутые ноздри указывали на креольское происхождение. Из одежды на ней было красивое летнее платье, которое словно паутинка окутывало длинные стройные ноги.

Девочка выглядела годика на четыре-пять. Тёмные локоны скрывали бледное лицо, пока она кружила рядом с Девлином и время от времени тянулась к нему, чтобы ухватиться за ногу или хлопнуть по колену.

Он не замечал их присутствия, хотя его явно преследовали. Об этом свидетельствовали его глаза: веки почти смежились, словно их прокололи иглами. Я не могла не гадать, что могло связывать его с этими призраками.

Сфокусировала взгляд на лице детектива. Он тоже изучал меня, с таким подозрением и чувством собственного превосходства, что любой контакт с полицией, даже по столь же тривиальному поводу как штраф за нарушение правил парковки мог превратиться в настоящее испытание.

— Что вам нужно? — поинтересовалась я, хоть мне и не хотелось, чтобы вопрос прозвучал столь грубо. Я не конфликтный человек. Многие годы жизни

с призраками свели на нет всю спонтанность, сделав меня чрезмерно дисциплинированной и замкнутой.

Девлин сделал шаг ближе, и я машинально сжала руки в карманах. По затылку побежал пот. Мне хотелось крикнуть, чтобы он сохранял дистанцию между нами, не подходил ближе. Но, конечно, я промолчала, мужественно терпя холодное дыхание его фантомов.

— Наша общая знакомая посоветовала мне обратиться к вам, — начал он.

— Кто именно?

— Камилла Эшби. Она подумала, что вы сможете мне помочь.

— С чем?

— С полицейским расследованием.

Теперь мне стало скорее любопытно, чем боязно… Дурацкое любопытство.

Доктор Камилла Эшби занимает руководящий пост в университете Эмерсон, элитном частном колледже с влиятельными выпускниками, среди которых встречаются самые известные адвокаты, судьи и бизнесмены Южной Каролины. Совсем недавно комиссия университета наняла меня на работу: восстановить старое кладбище, расположенное на территории кампуса. Одно из условий контракта с доктором Эшби состояло в том, что до окончания реставрации я не публикую никаких фотографий в своём блоге.

Я понимала её беспокойство. Плачевное состояние кладбища создаёт не самое хорошее впечатление об университете, который чтит традиции и мораль старого Юга. Как говорил Бенджамин Франклин: «Об уровне культуры можно судить по тому, как люди относятся к своим мертвецам». Не поспоришь.

Что я ещё пока не знала, так это почему она отправила Джона Девлина ко мне.

— Как я понимаю, вы работаете на кладбище «Дубовая роща»? — спросил он.

Я подавила дрожь.

«Дубовая роща» — одно из немногих кладбищ, вызывающих у меня такую тревогу, от которой кожа покрывается мурашками. Подобное ощущение я испытала лишь однажды, когда посетила небольшое кладбище в Канзасе, прозванное в народе вратами в ад.

Я поправила воротник, стараясь укрыть шею от ледяных колючек.

— К чему вы клоните?

Он не обратил внимания на мой вопрос и задал собственный:

— Когда в последний раз вы были на кладбище?

— Несколько дней назад.

— А конкретнее?

— В прошлую пятницу.

— Пять дней, — пробормотал он. — Вы уверены?

— Да, конечно. Той ночью разразилась настоящая буря, и с тех пор дожди идут не переставая. Жду, когда земля просохнет.

— Камилла… доктор Эшби обмолвилась, что вы фотографировали могилы. — Он подождал моего кивка. — Я хотел бы ознакомиться с этими фотографиями.

Что-то в его голосе, во всем тоне беседы заставляло меня уйти в глухую оборону. Возможно, виноваты его призраки.

— Вы можете сказать с какой целью? И я также хотела бы узнать, как вы нашли меня сегодня вечером.

— Вы упомянули о своих планах на ужин доктору Эшби.

— Я, быть может, и назвала ресторан, но не говорила, что прогуляюсь после ужина, потому что прогулка вышла спонтанной.

— Зовите это интуицией детектива.

Интуиция… или же он следил за мной с самой «Беседки»?