Реставратор

Стивенс Аманда

Он пах виски и искушением, и моими самыми порочными фантазиями. Я хотела услышать своё имя из его уст, произнесённое с соблазнительной декадентской тягучестью. Я хотела провести языком по его разгорячённой коже, прижаться губами к пульсирующей вене на его шее, заключить его в себе, чтобы ничто не смогло встать между нами. Ни время, ни расстояние, ни сама смерть.

Прижав меня к стене, он сорвал мою одежду прямо на балконе, а в это время внутренний голос предупреждал меня: «Это не ты, Амелия. Это не ты».

Но это была я. Это

мои руки отшвырнули его рубашку прочь. Мои губы охотно открылись под его напором.

Моё решение отказаться от правил, которым я следовала всю свою жизнь.

Он обернул мои ноги вокруг себя, и, наполовину опьянённая желанием, я откинула голову, обнажая шею. Он пожирал меня, покусывал и тянул зубами нежную кожу на горле, а его язык омывал и успокаивал места укусов.

Сквозь полуопущенные веки я заметила неуловимое движение в саду. Взглянув снова, я увидела лишь трепетание листьев на ветру.

А потом я уже ничего не видела, так как Девлин быстро унёс меня в спальню. Заряженный воздух словно двинулся вместе с нами, покалывая голую кожу, щекоча нервные окончания.

С места, где мы стояли, я заметила туалетное зеркало Мариамы, овальное и украшенное орнаментом. В пламени свечей я увидела, как бугрятся мышцы на спине Девлина, когда он наклонился ко мне. У меня возникло очень странное ощущение, словно я нахожусь вне своего тела, наблюдая за чем-то запретным.

Я выскользнула из его объятий. Он повернулся, и я толкнула его к стене, провела губами дорожку по груди, провозилась с пряжкой ремня и дёрнула молнию вниз. Улыбаясь, опустилась на колени, а потом сделала с ним то, на что и в мыслях не была способна. Он задрожал, когда я обхватила его. Почувствовав, что он на грани, я снова обернулась к зеркалу: улыбка стала хитрой, распутной — приглашение искусительницы.

Я поднялась и прижалась губами к его уху.

— Я никогда тебя не оставлю, — прошептала я, понятия не имея, откуда взялись эти слова.

Глаза Девлина загорелись, и, прежде чем я успела отойти, его рука метнулась схватить мой подбородок. Он откинул мою голову назад, изучая лицо.

— Амелия.

Скорее вопрос, чем утверждение.

От звука моего имени меня бросило в дрожь.

— Да, да, да, — выдохнула я и обвила руками его шею, привлекая для поцелуя.

 Ветер с балкона взметнул пламя свечей. Шёлковый полог вздымался волной, маня возлечь на кровать.

Девлин отстранился и посмотрел в мои глаза. Он простоял так целую вечность, а затем с еле слышным проклятием подхватил меня и понёс на кровать. Ткань разлетелась на ветру, и, прежде чем я успела сделать вдох, мы провалились сквозь мерцающую ткань в другой мир, тёмный и пьянящий. Мир Девлина. Мир Мариамы.

Я больше не слышала музыки, только барабанною дробь. Примитивный звук отдавался в ушах, когда Девлин наклонился надо мной.

Сжав запястья, он завёл мои руки над головой, целуя снова и снова. Долго, жарко, бесконтрольно, что я мурлыкала

от удовольствия. Он заставил меня умолять о большем. Его губы скользнули по моему животу, и я зажмурилась.

Мои руки всё еще лежали над головой, как вдруг пальцы на запястьях резко похолодели. Я попыталась пошевелиться и не смогла. Что-то удерживало меня на месте, пока Девлин проводил языком по внутренней части моего бедра.

Я дёрнулась и попыталась освободиться. Попыталась произнести его имя.

Он приподнял мои бёдра к своим губам. Меня заполнило раскалённое добела удовольствие, и я услышала её смех.

Я медленно открыла глаза.

Над кроватью витал призрак и прожигал меня глазами. Его рот перекосился в жуткой ухмылке.

Я постаралась не обращать на него внимания, но как?

Вырывая руки из хватки неизвестного, я попыталась оттолкнуть Девлина. Он поднял голову, взгляд затуманился от желания.

— В чём дело?

Они окружили нас, влекомые жаром и энергией нашей любви. Влекомые первородным актом жизни… которого им больше никогда не испытать.

Голодные и алчные, они наблюдали за нами. Подглядывали из самых тёмных углов. Согнувшись, точно горгульи на спинке кровати. Касаясь прозрачных частей тела в гротескной пародии.

В горле родился крик. Девлин тут же оказался рядом.

— Амелия? Что не так? Я сделал тебе больно? Напугал?..

Он понятия не имел об их присутствии. Но неужели он не чувствовал окружившую нас ледяную тьму? Зло, что проникло в комнату с порывом ветра?

На другом конце комнаты в кресле развалилось создание, с которым я повстречалась в саду у «Восторга». На нём были кандалы: одно сжимало запястье, другое свободно свисало с руки. Поднеся свободный конец к лицу, он многозначительно ухмыльнулся мне сквозь наручник.

Девлин коснулся моего плеча, и я отстранилась.

— Мне… надо идти.

— Что такое? Что я сделал?

Я вскочила с кровати и схватила одежду.

— Я…

Преследуема духами.

— Я должна идти!

Я слепо выбежала из комнаты, а голос Девлина преследовал меня по пятам:

 — Амелия!

Позже, возвращаясь к той ночи, я никак не могла вспомнить, как оделась и покинула дом. Не будь я так потрясена, то заметила бы притаившуюся тень в углу веранды. Возможно, даже узнала бы встревоженное лицо человека, что следил за мной.

Однако я едва помнила, как добралась до дома. Я понимаю, что, должно быть, гнала по улицам, сломя голову, хотя бы потому, что я уже была дома и заперлась в своём маленьком убежище, когда Девлин догнал меня.

Он колотил в дверь, выкрикивал моё имя, но я его не впустила. Я сползла на пол, сжав колени и бесконтрольно покачиваясь из стороны в сторону, пока предупреждение моего отца стучало в моей голове.

…Убедись, что не впустила их в свою жизнь. Как только дверь откроется… её нельзя будет закрыть.