Ресторан «У конца света» (перевод М. Спивак)
Шрифт:
Вогона крайне мало волновало, что «Сердце Золота», с его бесконечно-невероятностным двигателем, является венцом и гордостью галактического звездолетостроения. Эстетика, технология — все это были для вогона закрытые книги, и, будь на то его воля, книги сожженные и развеянные по ветру.
И уж тем более его не касалось, что на борту «Сердца Золота» находится Зафод Библброкс. Зафод Библброкс был теперь экс-президент, за ним и угнанным им кораблем в настоящий момент охотились все полицейские силы Галактики, но и это не интересовало вогона.
У
Сказать, что вогоны выше взяточничества и коррупции — все равно как сказать, что море выше облаков. Услышав слова «мораль» и «неподкупность», вогон обычно тянется за словарем, а заслышав звон монет, да к тому же порядочного количества монет, вогон хватает уголовно-процессуальный кодекс и выбрасывает его на помойку.
В своем непримиримом стремлении разрушить планету Земля Простетник Вогон Йелтц зашел много дальше, чем того требовал его служебный долг. По правде говоря, с самого начала существовали серьезные сомнения относительно действительной необходимости построения упомянутого выше гиперкосмического экспресс-маршрута, но их как-то удалось развеять.
Вогон удовлетворенно и зловонно выдохнул.
— Компьютер, — прокаркал он, — соедини меня с моим психотерапевтом.
Спустя считанные секунды на экране засияла физиономия Гага Галфрунта, светясь лучезарным осознанием всех десяти световых лет, отделявших его от вогона. В улыбке таилась едва заметная ирония. Хотя вогон упорно называл Галфрунта «мой мозготерапевт», на самом деле не так уж много у него было мозгов, чтобы всерьез говорить о терапии, и в действительности Галфрунт являлся работодателем вогона, а не наоборот. Галфрунт платил Простетнику Вогону Йелтцу чертову пропасть денег за чертовски грязную работу. Когда речь шла о будущем психиатрии, Галфрунт, один из наиболее многообещающих и успешных психиатров Галактики, равно как и весь консорциум его коллег, был готов отдать любые деньги.
— Ба, — заговорил он. — Мой дорогой капитан вогонов Простетник! Как наше драгоценное?
Капитан вогонов поведал о том, что за последние несколько часов погубил почти половину своей команды с помощью дисциплинарных упражнений.
Сияние улыбки Галфрунта было неколебимо.
— Что ж, — сказал он. — Вполне нормальное поведение для вогона — как мне кажется. Очень естественное и здоровое стремление выразить природные агрессивные наклонности в актах бессмысленной и бесчеловечной жестокости.
— Вы всегда, — пробурчал вогон, — так говорите.
— А это, опять же, — ответил Галфрунт, — вполне естественное поведение для психиатра. Итак. Как я вижу, с психикой у нас обоих сегодня все в порядке. Расскажите-ка мне лучше, как продвигается наша миссия?
— Мы обнаружили корабль.
— Прекрасно, — обрадовался Галфрунт, — великолепно! И кто на борту?
— Землянин.
— Отлично! И…?
— И женская особь с той же планеты. Они вдвоем последние.
— Чудненько, чудненько, — залучился Галфрунт. — Кто еще?
— Некто Префект.
— И?
— И
На мгновение улыбка погасла.
— Так-так, — сказал он. — Я так и думал. Что ж, весьма прискорбно.
— Близкий друг? — осведомился вогон, который где-то слышал такое выражение и решил испробовать его на практике.
— О нет, — ответил Галфрунт, — люди моей профессии, как вы знаете, не заводят близких друзей.
— Ага, — понимающе хрюкнул вогон, — профессиональная беспристрастность.
— Да нет, — весело возразил Галфрунт, — просто времени нет их искать.
Он помолчал. Рот продолжал улыбаться, но в глазах появилось беспокойство.
— Беда в том, — проговорил он, — что этот Библброкс — один из моих наиболее выгодных клиентов. У него столько проблем с психикой, что хватит любому аналитику на безбедное существование до конца дней.
Он задумчиво поиграл с некой мыслью, прежде чем неохотно отказаться от нее.
— Тем не менее, — продолжил он, — готовы ли вы выполнить задание?
— Да.
— Отлично. Уничтожьте корабль немедленно.
— А как насчет Библброкса?
— Ну, — лучезарно произнес Галфрунт, — Сафот ттакой самечаттелный селофек…
И исчез с экрана.
Капитан вогонов нажал кнопку коммутатора, соединившую его с оставшимися в живых членами команды.
— В атаку, — приказал он.
В это самое время Зафод Библброкс стоял в своей каюте, громко и страшно ругаясь. Два часа назад он объявил, что все едут ужинать в ресторан «У конца света». Сразу после этого он смертельно разругался с бортовым компьютером и вылетел из каюты с воплями, что он, трам-тара-рам, уж как-нибудь сам, трам-тара-рам, вычислит коэффициент невероятности на бумажке.
Благодаря невероятностному двигателю звездолет «Сердце Золота» был самым мощным и непредсказуемым из когда-либо существовавших космических кораблей. Для него не было ничего невозможного, при условии, что вы абсолютно точно знали, насколько мала вероятность наступления желаемого события.
Зафод угнал «Сердце Золота», воспользовавшись тем, что, в качестве Президента Галактики, должен был возглавлять торжественную церемонию ввода звездолета в действие. Зафод понятия не имел, зачем он это сделал, но корабль нравился ему безумно.
Он не знал также, зачем стал Президентом Галактики — просто сама идея показалась ему забавной.
Он чувствовал, что для всех его действий имеются серьезные мотивы, но, каковы бы они ни были, они скрывались в заблокированных тайниках обоих его мозгов. Больше всего на свете ему хотелось навсегда забыть о заблокированных тайниках обоих своих мозгов, потому что время от времени их содержимое на секунду всплывало на поверхность и заставляло другие — светлые, веселые — отделы обоих его мозгов мучиться странными, тяжелыми мыслями, и это ужасно отвлекало Зафода от главной жизненной цели, каковой, по его мнению, являлось непрерывное получение удовольствия.