Ресторан в конце Вселенной
Шрифт:
— Откуда вы знаете, что там что-то есть, — вежливо спросил человек, — если дверь закрыта?
Дождь по-прежнему колотил по крыше. А в хижине было тепло.
— Но вы же знаете, что там, снаружи, целая Вселенная! — закричал Зарнивуп. — Вы не можете уклоняться от ответственности, заявляя, что ее не существует!
Правитель Вселенной надолго задумался, а Зарнивуп стоял и трясся от злости.
— Вы очень уверены в своих фактах, — сказал он наконец. — Я бы не доверял суждениям человека, который принимает существование Вселенной — если она вообще существует —
Зарнивуп не перестал дрожать, но сохранял молчание.
— Я могу принимать решения, касающиеся только моей Вселенной, — негромко продолжал человек. — А моя Вселенная — это мои глаза и мои уши. Все остальное — домыслы.
— Но вы хотя бы верите во что-нибудь?
Человек пожал плечами и взял на руки кота.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — сказал он.
— Вы не понимаете, что решения, которые вы принимаете в этом сарае, влияют на жизни и судьбы миллионов людей? Это чудовищное заблуждение!
— Не знаю. Я никогда не видел всех тех людей, о которых вы говорите. Подозреваю, что и вы не видели. Они существуют только в словах, которые мы слышим. Глупо говорить, что вы знаете, что происходит с другими людьми. Это знают только они сами, если они существуют. И у них есть свои собственные вселенные: свои глаза и свои уши.
Триллиан сказала:
— Пожалуй, я выйду на минутку.
И вышла под дождь.
— Вы верите в то, что существуют другие люди? — продолжал добиваться Зарнивуп.
— У меня нет мнения на этот счет. Откуда мне знать?
— Погляжу-ка, что там с Триллиан, — сказал Зафод и выскользнул вон.
Оказавшись на улице, он сказал ей:
— По-моему, что Вселенная в хороших руках, а как ты думаешь?
— В очень хороших, — подтвердила Триллиан.
И они пошли прочь под дождем.
А в хижине Зарнивуп все не унимался.
— Разве вы не понимаете, что каждое ваше слово стоит человеческих жизней?
Правитель Вселенной выжидал, сколько мог. Когда послышался слабый звук запускаемых двигателей корабля, он заговорил, чтобы заглушить его:
— Это не имеет ко мне никакого отношения, я не занимаюсь людьми. Господь свидетель, я не жестокий человек.
— Ага! — взвизгнул Зарнивуп. — Вы сказали «Господь». Значит, вы во что-то верите!
— В моего кота, — ласково ответил человек, гладя животное, — я зову его Господь. Я хорошо к нему отношусь.
— Ну ладно, — сказал Зарнивуп, не отступаясь, — а откуда вы знаете, что он существует? Откуда вы знаете, что он понимает, как вы к нему относитесь, или радуется тому, что считает вашим хорошим отношением?
— Ниоткуда, — ответил человек с улыбкой, — я не имею об этом понятия. Мне просто доставляет удовольствие вести себя определенным образом по отношению к тому, что мне представляется котом. А вы разве ведете себя как-то иначе? Прошу простить, мне кажется, я устал.
Зарнивуп издал крайне неудовлетворенный вздох и обвел взглядом хижину.
— А где эти двое? — спросил он вдруг.
— Какие двое? — спросил в ответ правитель Вселенной, откидываясь в кресле и наливая виски в стакан.
— Библброкс и девушка! Двое, которые
— Я никого не помню. Прошлое это фикция, смысл которой в том…
— Да пошел ты! — заорал Зарнивуп и выбежал на улицу.
Корабль исчез. Струи дождя по-прежнему месили грязь. На месте, где стоял корабль, не осталось и следа. Он издал вопль, развернулся и бросился к хижине. Дверь была заперта.
Правитель Вселенной задремал, сидя в кресле. Проснувшись, он снова поиграл карандашом и бумагой и обрадовался, обнаружив, что одно оставляет след на другом. Из-за двери непрерывно доносились различные звуки, но он не знал, реальны они или нет. Потом он стал разговаривать со своим столом, чтобы посмотреть, как тот будет реагировать, и говорил с ним неделю.
Глава 30
В ту ночь звезды на небе сияли с ослепительной яркостью и чистотой. Форд и Артур шли уже так долго, что не смогли бы сказать, какое расстояние они проделали. Наконец они остановились отдохнуть. Ночь была прохладной и нежной, воздух свежим, а субэфирный сенсор мертвым.
Удивительная тишь стояла над миром, волшебный покой, смешанный с мягкими лесными ароматами, негромкий стрекот насекомых и ясный свет звезд успокаивали их взбудораженный рассудок. Даже Форд Префект, повидавший столько миров, что не смог бы перечесть их за долгий летний день, поймал себя на мысли, что, возможно, это самый прекрасный из всех. Весь день они шли по сменяющим друг друга зеленым холмам и долинам, покрытым травами, душистыми полевыми цветами и высокими деревьями в густой листве. Их грело солнце, освежал ветерок, и Форд Префект все реже и реже поглядывал на свой субэфирный сенсор и выражал все меньше и меньше раздражения от его постоянного молчания. Он уже начал думать, что ему здесь нравится.
Хотя ночь была прохладной, они спали крепко и спокойно на свежем воздухе и проснулись спустя несколько часов с первой росой, чувствуя себя отдохнувшими и голодными. В «Миллиуэйз» Форд напихал в свою сумку маленьких булочек, и они позавтракали ими, после чего тронулись в дальнейший путь.
До сих пор они шли наугад, но теперь уверенно направились на восток, решив, что если они собрались исследовать этот мир, то им следует иметь более или менее отчетливое представление о том, куда они идут и откуда.
Незадолго до полудня они обнаружили первый признак того, что планета, на которой они оказались, не была необитаемой: лицо, глядящее на них из чащи деревьев. Едва они успели заметить его, как оно тут же исчезло, оставив у них впечатление, что это был гуманоид, смотрящий на них с любопытством, но без тревоги. Полчаса спустя они снова увидели такое же лицо, а через десять минут после этого еще одно.
Еще через минуту они вышли на широкую поляну и остановились в замешательстве.
Перед ними посреди поляны стояло около двадцати мужчин и женщин. Они стояли молча и спокойно глядели на Форда и Артура. Рядом с некоторыми женщинами копошились маленькие дети, а позади них виднелись их беспорядочно расположенные небольшие жилища из веток и глины.